Форумы-->Творчество-->
1|2
| Автор | "На грани", конкурсные работы. Проза. |
|---|
Работа №14
Она была котёнком без роду и племени, но с острыми когтями и твёрдым желанием оторвать от жизни кусок пожирнее. Кроме выстраданного убеждения в том, что своё место под солнцем нужно отвоёвывать, периодически отчаянно прыгая с крыш и перегрызая чьё-то горло, у неё за спиной была разорённая страна, развеянные разочарованиями юношеские иллюзии и слишком смелый, порой даже циничный взгляд на вещи, которые считаются неподвластными женскому уму.
Жизнь начала бить её под дых с самого начала, легонько, как пинают бродячих котов, боясь от них заразиться – сначала небольно и унизительно, потом больнее и бывало даже тряпкой по морде изо всех сил. На каждый удар судьбы она сильнее сжимала зубы, зажмурившись, немного отходила и, найдя опору для задних лап, упрямо прыгала вперёд, лязгая зубами над ухом у зазевавшихся впереди идущих. Те удивлённо оборачивались и пугливо отскакивали в сторону – ну его к чёрту, связываться с малахольной. И с каждым ударом она становилась сильнее, зажившие шрамы обрастали блестящей чёрной шерстью, в сумасшедших зелёных глазах появлялся огонь надежды.
Бывало, она наскакивала на тех, кто был сильнее и мог размозжить её голову о землю. Но то ли просто везло, то ли они велись на её волшебное мурлыкание, то ли судьба хранила её для более жестоких испытаний, и она выходила из этих передряг живой и невредимой.
Так было, пока она не упёрлась в высоченную стену. Она разбила себе морду, сломала когти, искрошила зубы о камни, отбила все внутренности, пытаясь её перепрыгнуть – стена была для неё неприступна. Она стала ползать вдоль стены, исследуя каждый выступ, ища проход, лаз, хотя бы трещинку – всё бесполезно. Стена была древняя, сложенная из камней разных эпох, и бесконечная.
Самое удивительное, что некоторые из тех, кого она отбрасывала в сторону со своего пути или те, кто трусливо отползал сам, проходили её насквозь без всяких усилий. От подобной несправедливости она бессильно каталась по земле и, рыча как собака, рыла лапами песок. Она отощала, бока ввалились, шерсть потускнела. От песка и камней сыт не будешь. Да ещё не давала покоя мысль, что те, кто шёл сзади, сейчас за стеной едят икру с маслом, спят в тёплых постелях, раздают детям живых мышей. От таких представлений она впадала в голодные обмороки.
Поняв, наконец, что её ждёт здесь голодная смерть, она перестала биться о ненавистную стену и повернула назад. | Здесь был дом, и здесь была пища. Может не такая вкусная как за стеной, но жить было можно. И она осталась здесь, сначала с тоской, а потом без особых эмоций наблюдая, как мимо её скромного жилища в «прекрасное неизвестное» уходят те, кто совсем не так силён, красив и упрям как она. К сожалению, никто из них не мог вернуться назад, и рассказать что там, за стеной.
Постепенно она смирилась, обрела семью, стала домашней кошкой. Завела котят. И мало кто мог представить себе более заботливую и мудрую мать.
А за стеной был обрыв в пропасть. В бездонную, вязкую и засасывающую пропасть лжи и предательства, покрытую туманом из оправданий и лицемерия. И только редкими ясными ночами, когда яростные ветра разгоняли густой туман, молчаливая луна могла разглядеть на уступах обрыва белеющие кости прошедших сквозь стену.
Все, конец=)
Господа смотрители! Изредка буду апать тему, дабы форумчане могли радоваться работами=) Заранее благодарю за понимание. | Еще пришло=)
Работа №15
Еле разжав губы, я спросил:
- Кто ты?
Существо, напоминающее своим видом привидение из фильмов ужасов, ответило:
- Я пришло не для того, чтобы отвечать на вопросы. Ты сегодня обманул свою мать, сказав, что ничего запретного не употреблял! Ты врал, глядя ей в глаза и едва сдерживая порывы желудка. Ты украл у неё последние деньги и свалил всё на младшего брата, который копил с самого раннего детства на путешествие.
Мне на миг показалось, что я сплю, но, ущипнув себя, почувствовал боль и понял, что это не так. Стало страшно до икоты...
Призрак продолжил говорить:
- Я не пытаюсь найти в тебе раскаяние, не пытаюсь испугать тебя, не бойся, вреда причинить не смогу. Весь вред ты сам себе несёшь. Теперь твоя мать не будет верить тебе никогда... Ты переступил грань доверия! Можешь продолжать предавать единственных людей, которые тебя любят. Ты ничего не стоишь в этой жизни.
П.с. Самая тонкая грань - грань доверия. На ней так тяжело удержаться. И ещё сложнее восстановить. | РАБОТА ВНЕ КОНКУРСА от Lipatut'а
Уже после того, как Кинг запостил все конкурсные работы, взыграл во мне творческий азарт, решил и я разродится рассказом на тему конкурса, с соблюдением всех правил. ТС нет в сети, поэтому я немного самовольно решил поместить свою работу тут. Надеюсь, Кинг не будет сильно ругаться :) Написал слету, за 2 часа, так что уж есть как есть.
ЖЕНЩИНА
Печальный Демон, дух изгнанья
Летал над грешною землей…
М.Ю. Лермонтов
Белое солнце медленно перекатывалось через зенит, слегка покачиваясь в голубых волнах восходящего воздуха. Демон смотрел на солнце немигающим взглядом, и в его черных зрачках ничего не отражалось. Было жарко и душно, но для Демона это было все пустое. Он стоял на скале и смотрел на Древний Город, раскинувшийся перед ним. Там была жизнь, которой он был так давно лишен. Нет, его вечная жизнь осталась при нем, никто ее не отнимал, но любая жизнь имеет смысл, только если ощущаешь рядом биение другой жизни, когда можешь ощутить в своей руке другие пальцы, алые от жажды, от биения в них живой крови…
…Никто тогда не карал его никакими огненными стрелами, никто не запирал его в огненных клетках. Он был абсолютно свободен, мог делать что хотел, лететь куда хотел – полная свобода, которой он так когда-то добивался. Но он мог это делать только в границах своего мира. Тонкая грань между мирами была ему недоступна. Иногда ему даже казалось, что вот, он уже чувствует ее присутствие, уже подкатывал к горлу тягучий комок, уже, казалось, вскипали в глубинах его окаменевшей за тысячелетия души начала давно позабытых чувств, небо начинало виться в пляске грозовых туч… вот, вот… сейчас… еще… Но наваждение рассеивалось как песчаный свиток во время бури… и только черная пустота оставалась его запечатанной тысячелетиями душе.
Он был проклят навеки, и кара была поистине ужасна. Единственное, что ему оставили, – это возможность видеть за грань, наблюдать за миром живых, но это порой делало его кару только более тяжелой…
…Демон расправил крылья и взлетел. Ему не требовалось делать взмахов, расправленные крылья сами несли его туда, куда направляла их его мысль. Он медленно парил над Древним Городом, наблюдая за жизнью, которая неспешно струилась то по древней брусчатке, то по современному асфальту – струилась так, как будто была вправе это делать, как будто у нее тоже впереди века и тысячелетия вечного существования. Демон вглядывался в лица людей, наблюдая разыгрывающиеся порой перед ним их маленькие драмы, следил за мчащимися автомобилями – хорошо, наверное, откинуться на сиденье и почувствовать настоящую скорость… но ему это недоступно. | Вдруг он почувствовал беспокойство – одно их немногих чувств, которые ему оставили. Беспокойство нарастало – кажется, Она пошла в душ. Не в силах больше сдерживаться, Демон резко взмыл вверх и устремился к тому единственному окну, которое доставляло ему больше всего беспокойства, ради которого он и прилетел к Древнему Городу, летая над ним и рассматривая жизнь, в тщетной надежде обмануть себя, что это и есть его цель.
Он влетел в окно прямо сквозь стекло и уже пешком прошел в туалетную комнату. Он мог бы пролететь и сквозь стену, но в последнее время стал слишком щепетилен перед этим жилищем.
Да, Женщина была в душе, сквозь мутные стекла душевой кабинки просвечивало ее обнаженное тело. Беспокойство уже большими волнами накатывало на бестелесное тело Демона, но он как будто не замечал это. Он мог бы посмотреть и сквозь стекла кабинки и увидеть ее полностью, во всей ее беспокойной наготе, но предпочел этого не делать. Он присел на стул у двери и только смотрел, как крупные капли стекают по мутным стеклам. С силой втянул ноздрями воздух, в неистовой жажде почувствовать ее запах, вобрать в себя аромат ее тела, но и это было ему недоступно. И вдруг какое-то новое чувство родилось в его умершей душе – непонятное, позабытой, беспокойное – глубокая горечь. Демону стало невыносимо горько он невозможной незыблемости всех границ, в которые он был заключен вместе с добытой им свободой…
…Там, внутри кабинки, Женщина пела. Не размыкая губ она пела какой-то древний беспокоящий мотив. Большие светлые капли текли по мутным стеклам. Большие мутные капли текли по щекам Демона. И прямо со стула, едва расправив крылья, прямо сквозь все перекрытия, Демон взмыл вверх, и рванул прямо на солнце, не зная, как ему избавиться, куда скрыться от терзавшей его горечи… | *
…Женщине было тревожно. Уже несколько месяцев на нее иногда неожиданно накатывала непонятная тревога. Непонятная и сладкая. Она не понимала, что с ней происходит – никаких видимых причин для тревоги не было. Все у нее было благополучно – интересная работа, любящий муж, достаток, позволявший уверенно смотреть в будущее. И если бы не поселившаяся в ее душе однажды тревога, она без тени сомнений говорила бы своему зеркалу: я счастлива. Но эта тревога… она появлялась всегда неожиданно – то когда она переодевалась, то когда принимала душ, то когда лежала в постели, одна, без мужа, который работал сутками. Ее тело начинало вибрировать, внутри все сжималось, но не от страха, а от какой-то томительно-сладостной тревожности бытия. Раньше она не думала такими материями.
А потом ей стали сниться тревожные сны… | *
…Демон вспомнил, сколько часов он провел, наблюдая, как спит эта Женщина. Ему было непонятно то беспокойство, которое вызывала у него эта безобидная и умиротворяющая картина. Иногда в комнату залетали мухи и комары, садились на лицо Женщины, тревожили ее сон, заставляли отмахиваться, даже будили ее. Однажды Демон попытался сам отогнать особо назойливую муху, но, конечно, у него ничего не получилось.
Демон перекувырнулся в воздухе, завис на несколько мгновений, разглядывая далекий-далекий, такой маленький и игрушечный Древний Город, а потом стал медленно-медленно, томительно неспешно изживая в себе горечь, широкими кругами планировать вниз. Он вдруг понял, что его целью является небольшое поле на восток от Древнего Города, покрытое мелкими синими цветами… | *
…В этих снах ей снился зеленый луг с растущими на нем полевыми цветами, прежде всего – васильками и колокольчиками. Иногда ей казалось, что она видит во сне какой-то неясный силуэт, даже и не силуэт, а будто бы след в воздухе от силуэта. Словно только что здесь кто-то был, но его уже и нет… но ведь и был… Все это было очень смутно, непонятно и тревожно. А что это за луг, она знала – на этом лугу, что на востоке от Древнего Города, ее и посетила впервые эта тягучая тревога. Они тогда загорали там вдвоем с подругой, в одних только маленьких трусиках, - как вдруг тело ее впервые завибрировало, внутри все сжалось, и сердце зашлось судорожной тревогой. Видимо, на ее лице что-то отразилось, потому что подруга испуганно затрясла ее, и тревога тут же отпустила, оставив по себе непонятно томное воспоминание. Больше тревога никогда не посещала ее на людях…
…Вот и сегодня – она стояла в душе, напевая древний мотив, как вдруг эти неудобные чувства накатали на нее с небывалой силой и держали ее несколько долгих томительных минут. Женщина зажмурилась и вдруг вновь ясно увидела зеленый луг с синими цветами и на нем даже уже не силуэт, а фигуру, завернутую в плащ. И вдруг пришло резкое освобождение. Но с ним и новое чувство посетило ее – нетерпение. Она даже удивилась: причем тут нетерпение? Но новое чувство охватывало ее все сильнее и сильнее, и вот уже казалось, что совсем невозможно стоять на одном месте.
И вдруг Женщина поняла, что ей надо делать. Она быстро вытерлась, наскоро высушила волосы, оделась и, не тратя времени на макияж, выскочила на улицу. Можно было взять любимую машину, но Женщине показалось, что почему-то это будет неправильно, и она скорым шагом пошла на восток. | *
На этом зеленом поле, среди синих цветов, они и встретились.
Он стоял на дальнем краю поля, около кромки леса, а она летела по полю к нему, последние километры по городу она уже просто бежала, нетерпение сжигало ее.
Женщина бежала прямо к тому месту, где стоял Демон. Неужели она его видит? Он невольно раскинул руки ей навстречу, понимая всю безнадежность этого жеста…
…Когда она упала к нему в объятия у Демона даже не было сил удивиться. Всем телом он впитывал животворность прикосновения живого тела. Всем телом она ощущала в себе силу Женщины, дарующей жизнь.
Так они и стояли, плотно прижавшись друг к другу, не в силах переступить невидимую грань – ни он не мог пройти в ее мир, ни она в его. Все, что они могли, это находится на границе миров, осязая друг друга, впитывая друг друга в себя. Его беспокойство отгоняло ее тревогу, ее нетерпение растворяло его горечь…
…И в тот миг, когда демон взял в свои ладони алые от жажды пальцы Женщины, алые от биения в них крови и жизни, – он понял, что сегодня его впервые пожалели. Его не простили, нет… но его пожалели.
Ему даровали право быть – на грани.
Конец. | Внимание!
*Стучит всем что попадется под руку. Нашлось там место и графину, и стакану, и ножу, и молот...упс. Ну да ладно, потом осколки уберу*
В связи с моим хреновым планированием, система оценок меняется на 12-ти балльную=) | И еще раз извиняюсь, но просто ап.
А то тоже неудобно. | | Ну, и в данном случае надеюсь на понимание смотрителей, тоже подниму темку. Народ там нафлудил в левых темах, а темы с конкурсными работами упали, но сейчас они нужны под рукой. | Тьфу. Еще одну работу забыл...пока Квен думает - оцените, а?
Работа №16
Шесть граней.
В таверне “На розлив и на вынос” тихо скрипнула дверь. Никто из сидящих в зале этого не заметил: в таверне стоял жуткий гул, создаваемый песнями и бранными криками пьяных гостей. Все столы были заняты, к некоторым были большие очереди. Таверна была очень популярной среди игроков в карты и кости, а также здесь был дешевый эль, который привлекал народ со всей округи. Но наш герой, вошедший мгновенье назад в таверну, пришел не за элем, он пришел отыграться. Отыграть все то, что проиграл вчера, а вчера он проиграл многое… Ему даже пришлось снять с себя амулет, чтобы сделать ставку, но и это не помогло, а когда его рука потянулась к медали, врученной ему за боевые заслуги, друзья уговорили его остановиться. Хотя какие они теперь ему друзья? Люди, которые привели азартного игрока, не игравшего уже месяц и начавшего приносить в семью хоть какие-то гроши, в таверну и предложили ему сыграть – друзья? Они хуже врагов! Они сделали то, что настоящий друг и товарищ не сделает никогда, но эль сбил с толку и их, и они показали свою “изнанку”. Любой бы это понял, но не игрок, которому надо отыграться.
Игрока звали Фешус и он был чертовски невезуч. Но он этого не замечал, а “друзья” этого ему не говорили. Он проигрывал все, а если выигрывал, то проигрывал опять. Годы бежали, а он делал новую ставку и заказывал еще одну пинту эля. От мыслей об игре его отвлекла лишь война, он полностью отдался ей и был поощрён за преданность Империи, но к редкой медали потянулась рука игрока, которому нужно было отыграться. И она дотянулась: он продал ее на рынке и все деньги принес сегодня с собой, в таверну.
Фешус нашел стол, за которым было одно свободное место, и сел. Игроки играли в кости, а ставки принимал старый гоблин, который уже несколько лет видел Фешуса и многих других игроков почти каждый вечер. Фешус пытался побороть себя, но не смог – пришел снова, пришел отыграть и выиграть. Игра началась. Ему дали кости, он сделал бросок, выпало две единицы… Ужасное начало, но ставка уже сделана, а чтобы вернуть деньги в новой партии Фешус поставил в два раза больше… Потом в три, в четыре и в пять. Звонко звенящий мешочек опустел больше, чем не половину. Был лишь один шанс отыграться – ставить все. Это риск, это безрассудство, это глупость, но азартный игрок видит только точки, выколотые на кубиках. И Фешус видел лишь эти точки – он поставил все, а сверху положил кольцо, подаренное ему его женой. Партия началась, старый гоблин, ехидно ухмыляясь, протянул кости первому игроку. Тройка и четверка, пятерка и двойка, единица и двойка, две четверки. Ход дошел до пятого играющего – Фешуса. Он, дрожащими руками, взял кости и начал их трясти. Бросок! Кости на столе! Все еще вертятся! И останавливаются – пятерка и шестерка! Да! Победа, успех, триумф! Осталась формальность – ход последнего игрока, молодого темного эльфа. Он, уже не мечтая о победе, взял кости и бросил. Шесть и шесть…
И вот Фешус стоит, опершись на стену таверны, под моросящим дождем. Нету даже плаща, чтобы укрыться и дойти до дома. Да и дома, наверное, нет. Жена увидит отсутствие медали и все поймет. Как ее жаль, жаль, что она потеряла все то, чего у нее не было. У нее был только играющий супруг, который никогда не делал ей подарков, никогда не читал ей стихов. Он приходил и говорил, что отыграется – и они заживут… Зажили, вернее, дожили. Теперь-то и денег на то, чтобы взять лошадь и доехать до дому, нету, а зачем ехать? Ехать уже некуда, жена все поймет и заживет как бы заново, только без супруга-игрока, но пять лет жизни сожжены страшными воспоминаниями, которые не забудутся. И он решил – поставлю то, что осталось, выиграю, и аживем! Он пошел назад в таверну, ставить жизнь. Я говорил вам, что он был чертовски невезуч? А таким везет очень редко, не повезло и сейчас.
Он снова на улице, но уже не стоит, а лежит. Лежит и истекает кровью – он проиграл, проиграл жизнь. Лежит на вонючем заднем дворе, где его скинут | | в яму и наскоро закидают землей, никому не сказав, что он здесь. Он лежит и думает: что было у него в жизни? Ложь, воровство, предательство, долги, дешевый эль и шестое, самое страшное – шесть граней… |
1|2К списку тем
|
