Форумы-->Кланы-->
<<|<|235|236|237|238|239|240|241|242|243|244|245|>|>>
| Автор | #493 Говорящие с ветром [боевой клан] |
|---|
— Случайно? — Внизу уже вовсю разгорался бой. Артиллерия долбила по позициям боевиков, но снаряды рвались либо правее, либо левее крестов.
— Ну, давайте, мужики! Мочите гелаевцев! Мы с вами и душой и сердцем! — тихо произнес Сергей. Сверху ему была видна панорама боя. Вдруг пуля снова щелкнула по доске рядом с правой рукой. Сергей понял — это было приглашение к разговору от одного из наших снайперов.
— Мы еще живы! Мы можем продержаться еще пару часов! Впереди окопов “духовское” минное поле! — проартикулировал в тишине Сергей. Он знал, где-то в прямой видимости сидит наш снайпер. Он готов в оптический прицел читать его по губам. Пулеметчик медленно повторил свои слова три раза. Пуля снова щелкнула по тому же месту.
“Слава Богу, поняли”, — подумал сержант. Он всмотрелся в картину боя и заметил, как бронегруппа, штурмовавшая окраину Гойского, что называется, “в лоб”, свернула к северу и стала приближаться к позициям боевиков значительно левее его креста.
— Аааа! — застонал рядовой на втором кресте. Видимо, боль была настолько нестерпимой, что мальчишка стал кричать на боевиков.
— Уроды, чехи поганые! Пристрелите меня, ну, пристрелите же!
Внизу один из боевиков поднял голову.
— Виси, кафир! Когда будет приказ отходить, я сам выстрелю тебе в живот, чтобы ты умер, но еще часок помучился, пока твои придут. Не надейся, мы не дадим вас освободить!
Еще одна пуля от СВД, как новое приглашение к разговору, отщепила кусок доски. Боевики в бою этого не услышали, но удар пули, ее энергетика была настолько высокой, что Сергей чувствовал это спиной, каждой частичкой тела, правда, пальцы руки и кисти уже ни на что не реагировали. Он знал, шла безвозвратная анемия конечностей.
Вопрос тоже был ясен для пулеметчика.
— Пристрелите парня. Чтобы он не мучался. Пристрелите! Он сам просит об этом, — беззвучно, как рыба, произнес Сергей.
— Эй, братишка! Ты еще жив? Приготовься к смерти, родной!
— Что?..
Рядовой на втором кресте так и не успел ответить пулеметчику. Снайперская пуля ударила его прямо в сердце, затем вторая, туда же. Мальчишка больше не стонал.
— Спасибо, ребята! — ответил снайперам пулеметчик, кивая головой. | Четвертая пуля ударила в доску. Сергей понял и этот вопрос.
— Погоди! Я еще хочу вам помочь! Позже пристрелишь, я еще могу терпеть, — ответил смотрящему в мощную оптику снайперу сержант.
Сергей вдруг почувствовал какую-то волну слабости. Ему сильно захотелось спать. Он знал, что это симптом сильной потери крови. Нельзя, нельзя спать! Нужно помогать своим! Сергей сжал зубы и закашлялся. Сплюнул кровью.
Он заставил себя вновь всмотреться в картину боя. Линия обороны гелаевцев полностью повторяла полукружье домов, стоявших на околице. Пулемет под ним уже не стрелял, боевик, пообещавший всадить ему пулю в живот, лежал на дне окопа с пробитой головой. Место рядом тоже было “расчищено”, еще три трупа виднелись рядом, два боевика бинтовали раны в окопе.
— Не сидели сложа руки! — подумал с гордостью пулеметчик. И тут он увидел, что там, левее, где бронегруппа из нескольких БТРов и БМПэшек благополучно обошла минное поле боевиков и вплотную подходит к окопам, боевики быстро уходят, протянув по окопу минные провода с гроздью 152-миллиметровых снарядов.
— Останови “коробочки”! Там фугасы впереди, управляемые! — объяснил снайперу Сергей.
Видимо, у снайперов была оперативная радиосвязь с наступающей бронегруппой, потому что “броня” вдруг неожиданно остановилась в ста метрах от первого фугаса.
Сергей чувствовал, что начинает терять сознание от потери крови. Исход боя был ясен, наши прорвали оборону гелаевцев с двух сторон и уже входят в село. Фактически они уже закрепились на его окраине.
— Братцы, теперь можно, пристрелите меня! — почему-то вслух и очень громко сказал пулеметчик.
Через мгновение пуля щелкнула по правой доске. Снайпер понял просьбу сержанта.
Сергей вздохнул, в глазах плавали черные круги, а сознание отчаянно цеплялось за солнечный свет, яркую синеву неба, борясь с одолевающим сном. Шли мгновения, снайпер медлил. Сильной волной боли ноги заявили о том, что они еще живые.
“А простил бы я “чехам”?” — вновь задал себе главный вопрос сержант. Он готов был резко ответить “нет”, но сомнение вдруг зародилось в нем.
— Почему медлишь, браток? — спросил Сергей у все видящего в оптику снайпера.
И тут сержант увидел, как к крестам по окопу побежал боевик, на ходу перезаряжая пулемет.“Уж не мой ли пулемет?” — пришел дурацкий вопрос в голову пулеметчику. В этот момент Сергей вдруг увидел, что за него, висящего на кресте, разгорается целый бой. Группа из пяти разведчиков перебежками приближается к его окопу. Боевик дал очередь по кресту, но не попал в сержанта. Тут же переключился на российских разведчиков и начал стрелять в них. Снайпер выстрелил один раз, пуля вошла прямо в лоб боевику, вырвала, создав эффект вакуума, из затылка целый шлейф крови. | — Только бы успеть, не прощу себе этого, — “Кобра” бежал с пулеметом наперевес, стреляя по окопу. Хвостики камуфляжной ленточки, повязанной на бритой голове, развевались как ленты матросской бескозырки. Пули свистели над головой, но разведчики этого не замечали. Они были в ярости. Не всякий знает — даже из тех, кто воевал, — каких глубин и какой мощи достигает человеческая ярость. Когда десантники увидели, как боевики подняли на крестах наших пленных, никто не проронил ни слова, никто даже не выругался матом. Молчал и генерал Шаманов. Эта ярость была пострашнее любой ненависти к врагу.
— Вперед, — тихо произнес “Гюрза”, и разведка Шаманова пошла на Гойское.
Сергей увидел, как по опустевшему окопу к нему бегут разведчики Шаманова, он даже узнал двоих из них. Снайпер так и не выстрелил ему в сердце. Последнее, что увидел сержант, было голубое, голубое до страшной синевы небо. Его сердце быстро затихало и остановилось, перекачивать по венам было уже нечего. Сергея захлестнул какой-то жар, пробежавший напоследок по всему телу. | Разведчики Шаманова — “Кобра” и “Гюрза” поклялись отомстить. Сергея и второго солдата бережно сняли с крестов и в надежде, что родители не будут копаться в “цинках”, отправили “грузом 200” на родину. Первого в Сергиев Посад, второго — в Вологду. Их и похоронили, не зная, какую смерть они приняли.
Случай с распятыми потряс всю армию. Говорили, что это послужило поводом для ответных зверств со стороны федеральных войск. Говорили, что потом двоих гелаевцев незаметно вывезли в лес и зашили живыми в свиные шкуры: казненные так не попадали в рай — они умирали в шкуре нечистого животного. Эту казнь мусульман придумали 300 лет назад запорожские казаки с Хортицы. Говорили, что с этого момента мертвым боевикам начали отрезать уши. Однако это были скорее всего только разговоры. Армия просто брезгливо уничтожала боевиков, безо всяких зверств и ужасов. | для ингвардо:
Показательный пример на самом деле.
Но не в плане того, что одни плохие а другие хорошие...
Есть "неписанные правила войны", и лет им очень много.
И одно из этих правил гласит: Не дразни гусей без надобности.
Увидел врага- убей его или возьми в плен, но не глумись.
А "флуд действием", разозливший одного из противников до крайности,
конечно ослабит его разум в бою, но на круг неслабо аукнется.
На смену ЛЮБОЙ войне приходит мир(закон жизни), обиды же забываются
гораздо дольше. Оно кому-то надо??? | для Тамба:
мне кстати мужик рассказывал как они брали банду Гилаева,играли в футбол мячом полностью набитым героином на 1 миллион баксов по тем деньгам,и нашли кучу фальшивых баксов)это был самый крутой футбол по его утверждениям,а Гилаев тогда сбежал) | | https://youtu.be/ZTidn2dBYbY | https://youtu.be/njGNBZifc9c
начал смотреть случайно наткнулся,не мог оторваться | | приветы) | для ziko1373:
И вам здравствовать:)) | | для Тамба:про налоги прочитал?))) как по мне чушь полная | | ну что. на налог кого сажаем?) | для ziko1373:
Это не полная чушь, а очередная серия акции "Дай денег, вытащи из
ларца рар и элики для его крафта", потому как это развлекуха
только для любителей КБО ПВП.
Подождем результатов, посчитаем...
Мне вот что интересно: будет ли смысл держателям предприятий,
обложенных данью, поддерживать жизнь этих предприятий?
Ведь если оставшихся 70% не станет хватать на выплаты защитникам,
"запускателям" и плановое обновление склада, то предприятия
могут и остановиться, а это уже ни разу не весело. | для Alkon007:
тебя) | для ингвардо:
Фпирет!) | для Тамба:
Ну что, каво ногебаем?) | 60-летию Победы в двух величайших битвах – Сталинградской и Курской — посвящается.
В День Победы, 9 Мая, настоятель и священники ушли после службы возлагать венки на холм Славы, а я задержался в храме, чтобы подготовить ноты к вечернему богослужению, и тут моё внимание привлёк статный пожилой мужчина, вошедший в полупустой храм. По наградным планкам и ордену на лацкане пиджака в нём можно было безошибочно угадать ветерана Великой Отечественной воины. В одной руке он держал сумку, а в другой — букет цветов и как-то безпомощно оглядывался кругом. Затем он подошёл к свечному ящику и стал разговаривать со свечницей. Она ему показала на дальний левый угол храма, где располагался канун с панихидным столиком. Купив свечей, он пошёл в указанном направлении. Проходя мимо иконы Божией Матери „Нерушимая Стена", мужчина вдруг остановился как вкопанный, устремив взгляд на икону. | Я закончил разбирать ноты и спустился с хоров, чтобы идти домой, а он всё ещё стоял перед иконой. Когда я проходил мимо, то увидел, что по лицу ветерана текли слезы, но он, по-видимому, их не замечал. Мне вдруг захотелось подойти к нему и что-нибудь сказать утешительное. Подойдя к иконе, я встал рядом с ним. Когда он повернулся ко мне, я приветствовал его лёгким поклоном:
— С праздником Вас, с Днём Победы.
Я был в подряснике и он, по-видимому, принял меня за священника:
— Спасибо, батюшка. Скажите мне, пожалуйста, что это за икона?
— Я не священник, а регент церковного хора. Это икона Божией Матери, именуемая „Нерушимая Стена".
— Теперь мне всё ясно, именно она была с нами на Курской дуге, под Прохоровкой.
— Расскажите, пожалуйста, это очень интересно, — попросил я.
— Как Вас зовут, молодой человек?
— Алексей Пономарев, а Вас?
— А меня Николай Иванович. Я приехал в ваш город, чтобы повидаться со своим боевым товарищем. Но немного опоздал. Мне сказали, что он недавно умер и похоронен здесь, на кладбище, недалеко от храма. Вот я и зашёл в церковь, чтобы свечку поставить за упокой его души.
— На этом кладбище, — заметил я, — давно уже не разрешают никого хоронить. Но совсем недавно сделали исключение, разрешили похоронить нашего церковного старосту — Скорнеева Сергея Викторовича. Он тоже был ветераном Великой Отечественной войны.
— К нему-то я и ехал, да, видать, не судьба, — печально молвил Николай Иванович. Вы меня, Алексей, не проводите к его могиле? | — Отчего же, провожу, у меня сейчас до вечерней службы время свободное. Кстати, Сергей Викторович всегда перед этой иконой во время службы стоял и молился.
Когда мы подошли к могиле, Николай Иванович, обнажив голову, бережно положил букет цветов на могильный холмик. А потом, снова надев свою кепку, козырнул по-военному:
— Спи спокойным сном, боевой мой друг, Сергей Викторович. Вечная тебе память.
Мы присели на скамейку рядом с могилой, и Николай Иванович разложил на столике, стоящем здесь же, у скамьи, нехитрую снедь: яйцо, пироги, хлеб и луковицу. Затем достал старую металлическую фляжку и две металлические же кружки.
— Слыхал, что покойника водкой не положено поминать. Но я не поминать, а хочу с ним выпить наши сто граммов фронтовых за Победу. Сейчас все из пластмассовых одноразовых стаканчиков пьют, а я не могу, вот специально кружки взял. Фляжка эта у меня ещё с фронта осталась. Так сказать, боевая реликвия. У меня её даже в школьный Музей боевой славы просили отдать. А что, и отдам, всё равно скоро за Сергеем следом пойду.
Он разлил по кружкам и предложил выпить мне, но я отказался, сославшись на вечернюю службу. Тогда он поставил одну кружку на могильный холмик, а вторую, приподняв, торжественно сказал: | — За Победу, товарищ старший лейтенант! Выпив, присел к столику и, закусив, молча сидел, не торопясь пережевывал хлеб с луком. Затем достал пачку „Беломора" и, вынув папиросу, также молча, в какой-то углубленной задумчивости долго разминал её между пальцев. Наконец, прикурив, сказал:
— Вы, Алексей, просили меня рассказать, что случилось под Прохоровкой на Курской дуге. Хорошо, я расскажу то, что никому ещё не рассказывал. Пусть это будет исповедью солдата. Как Вы заметили, я — человек нецерковный, но Бога никогда не отрицал. А уж на фронте часто приходилось вспоминать о Нём. Атеистов на войне не бывает.
Школу я окончил перед самой войной. А уж как война началась, сразу в военкомат пошёл записываться добровольцем. Меня послали на ускоренные офицерские курсы артиллеристов. А через шесть месяцев надели лейтенантские петлицы — и на фронт. Во время Сталинградской битвы я уже был командиром батареи в звании капитана. Горячие были дни: сегодня ты взводом командуешь, завтра — ротой, а послезавтра… один Бог ведает. Наш артиллерийский полк стоял чуть выше Калача-на-Дону, когда мы завершили окружение армии Паульса, которое немцы отчаянно пытались прорвать. Наводку орудий нашей батареи нам передавали из штаба полка по телефонной связи. В самый разгар боя получаю из штаба координаты наводки прицела: „Трубка минус пятнадцать". Шарахнули из всех орудий. Через пять минут на связи сам командир полка, кроет меня трёхэтажным матом: „Ты что, — говорит, — с.кин сын, под трибунал захотел? Так не дождешься. Я сейчас самолично приеду и тебя шлёпну". |
<<|<|235|236|237|238|239|240|241|242|243|244|245|>|>>К списку тем
|
