| Автор | Заброшенный Особняк |
|---|
для Zmievich:
*нежно улыбнулась и погладила мужа по руке, с трудом подавляет зевоту*
как ты, любимый? |
для Дочь__Гекаты:
*слегка приоткрыл глаза.. всё плывёт, голова болит...*
Как после недельной пьянки... -_- от крови всё это... |
для Zmievich:
ничего, милый скоро все пройдет... |
для Дочь__Гекаты:
*вздохнул*
Надеюсь... |
для Zmievich:
*клюет носом* милый... я прилягу спать, ты не возражаешь? всю ночь боялась за тебя, не спала... |
для Дочь__Гекаты:
Конечно, милая) Не беспокойся, со мной всё будет хорошо.. |
| *вошёл в особняк. хромая, держа левую руку возле раны на правой, вошёл в ванную и закрылся |
| *немного напрягся и раны быстро затянулись. мою кожу от крови |
| *крепко спит на кровати, растрепав по подушке волосы* |
| *Читаю книгу в гостинной |
| Вернулся с прогулки по империи, глянув на книгу в руках, заинтересовался* |
для Skoragh:
В. Пелевин "generation П"
:) |
| *Лежит на кровати... Заметил рядом на столе бутыль с кровью... В глазах загорелся красный огонёк, рука медленно тянется к бутылке* |
для Zmievich:
*нежно засопела во сне и повернулась на другой бок, рука легла на грудь мужа* |
для Бердич:
неужели фильм сподвиг на прочтение?
Читал, читал. Фильм не видел.
Почитай у Пелевина еще "А-Хули". Тоже интересно.
Кстати, про мухоморы шикарно описано) |
для Skoragh:
Как раз отец когда-то читал и книжечка осталась.
да. Сначала фильм, потом книга)
Мухоморы - самое то! Но только в книге я понял, что за белеберду он нёс, когда мухоморов наелся и гговорил с Гиреевым и прохожим. |
для Бердич:
прохожих там не было) Совсем) Так... Столбы. Но умные мысли говорили.) |
для Skoragh:
Ну по фильму там он говорил с человеком в лесу. Или то столб был? |
| *рука Змия упала на кровать, огонёк пропал... Задремал..* |
для Бердич:
по книге он говорил с человеком, но потом человек (вдруг!) пропал, и оказывалось, что стоит он перед столбом.
По дороге он съел еще несколько мухоморов, которые показали ему себя среди деревьев, и вскоре очутился на широкой грунтовке, с одной стороны которой шел забор из крашеной проволочной сетки.
Впереди появился прохожий. Татарский подошел к нему и вежливо спросил:
– Вы ска нежите стан пройти до акции? Ну, где торектрички хо?
Поглядев на Татарского, прохожий отшатнулся и побежал прочь. Похоже, сегодня все реагировали на него одинаково. Татарский вспомнил своего чеченского нанимателя и весело подумал: «Вот бы встретить Гусейна! Интересно, а он испугался бы?»
Когда вслед за этим на обочине дороги появился Гусейн, испугался сам Татарский. Гусейн молча стоял в траве и никак не реагировал на приближение Татарского. Но тот затормозил сам, подошел к нему тихим детским шагом и виновато замер.
– Чего хотел? – спросил Гусейн.
От испуга Татарский даже не заметил, нормально он говорит или нет. А сказал он нечто предельно неуместное:
– Я буквально на секунду. Я хотел спросить тебя как представителя target group: какие ассоциации вызывает у тебя слово «парламент»?
Гусейн не удивился. Чуть подумав, он ответил:
– Была такая поэма у аль-Газзави. «Парламент птиц». Это о том, как тридцать птиц полетели искать птицу по имени Семург – короля всех птиц и великого мастера.
– А зачем они полетели искать короля, если у них был парламент?
– Это ты у них спроси. И потом, Семург был не просто королем, а еще и источником великого знания. А о парламенте так не скажешь.
– И чем все кончилось? – спросил Татарский.
– Когда они прошли тридцать испытаний, они узнали, что слово «Семург» означает «тридцать птиц».
– От кого?
– Им это сказал божественный голос.
Татарский чихнул. Гусейн сразу замолчал и отвернул помрачневшее лицо. Довольно долго Татарский ждал продолжения, пока не понял, что Гусейн – это столб с прибитым плакатом «Костров не жечь!», плохо различимым в полутьме. Это его расстроило – как оказалось, Гиреев и Гусейн заодно. История Гусейна ему понравилась, но стало ясно, что ее деталей он не узнает, а в таком виде она не тянула на концепцию для сигарет. Татарский пошел дальше, размышляя, что заставило его трусливо остановиться возле столба-Гусейна, который даже не попросил его об этом. |
