Форумы-->Творчество-->
<<|<|88|89|90|91|92|93|94|95|96|97|98|>|>>
| Автор | Друзьям издалека |
|---|
из старых тетрадей
хороши тетрадки) | Спасибо, Саш! Это пап мне написал на 25 лет.
Ностальгия меня накрыла:-) | Бабушкин помощник
У самой двери меня остановила соседка из тридцатой квартиры — восьмидесятипятилетняя Ангелина Семеновна. Старушка живет одна и поэтому, наверное, очень любит поговорить. А я, конечно, не могу ей отказать. Судя по всему, она иногда просто смотрит в глазок и ждет, когда кто-то появится на лестничной площадке. Потом распахивает дверь, выскакивает (представьте, именно выскакивает, ибо бодра не по годам) и «накрывает» свою жертву.
В общем, пришлось мне остановиться и поддержать разговор, хотя дел перед Пасхой было невпроворот. Я только сказала старушке: «Сейчас, Ванюшку домой заведу и выйду к вам». Занесла сумки, завела внука и, пообещав ему, что скоро вернусь, вышла в коридор. А когда вернулась...
Мой пятилетний внучек Ваня смотрел на меня испуганными глазами, а по полу растекались, сливаясь друг с другом и образуя густое озерцо, желтки четырех яиц.
— Господи, что это? — воскликнула я, остолбенев. — Ты что натворил, Ваня? Зачем?!
— Бабушка, но я же не знал, что они поломаются! Ты же мне всегда давала твердые яйца! Я их брал и чистил скорлупу... А эти — как тонкий лед на луже, и хрустят так же, — внук всхлипнул и стал тереть глаза вымазанными яйцом пальцами.
Я отвела Ваню в ванную, сама вымыла ему руки и лицо.
— Ладно, не вернешь, обойдемся тем, что есть, — успокоила. — Хорошо, что целый лоток купили. Не расстраивайся.
— Прости, бабуля, я просто хотел тебе помочь, переложить их в кастрюльку. Ты же всегда так делаешь. А они взяли и хрустнули... Я думал, только одно слабое, а они все...
— Да, Ванюшка, век живи — век учись. Теперь будешь знать, что сырые яйца хрупкие, и руками их нужно брать очень острожно, чтобы не раздавить. А вот вареные, да еще вкрутую, как я тебе давала, уже так легко не раздавишь, — и погладила малыша по вихрастой голове. — Ну беги в комнату, поиграй, а я тут все разберу и замешу тесто на пирожки и куличи. А потом мы с тобой печенье приготовим.
Успокоенный внук убежал, а я быстро разложила по местам все, что принесли с базара, и принялась за работу. Сегодня еще столько надо сделать!..
Замесив тесто, поставила его возле электроплиты, чтобы подошло. Потом сварила манную кашу Ванечке и покормила его. Как ни странно, мой внук такую кашу обожает, хотя многим детям она не нравится. Но я приправляю ее вареньем или медом, а иногда при варке добавляю какао. И никаких проблем с кормежкой ребенка! Уложила Ванюшу на пару часов поспать и со спокойной душой принялась за окрашивание яиц. Проварила хорошенько луковую шелуху и, дав ей остыть, опустила туда протертые спиртом яйца. Поставила все это на конфорку, а на другой стала варить свеклу. В этот момент зазвонил телефон в гостиной. Выключив плиту, я кинулась туда, чтобы звонок не разбудил Ванюшу, отдыхавшего в спальне.
— Мамуля, как вы там? — услышала бодрый голос дочери.
— Да все нормально, Аленка. Ванюшка вот спит, а я к празднику готовлюсь.
— Он хорошо себя ведет, слушается тебя?
— Ну ты ж меня знаешь, попробовал бы не послушаться, — улыбнулась я. — Лучше о себе расскажи. Как отдыхается?
— Ой, мамуля, замечательно! Тут очень красиво! Вокруг городка фиолетовые и розовые горы со всех сторон, мы будто в чаше огромной... А за окном — море, да такое синее! — дочка вдруг замялась. — Ой, это я тебе потом расскажу, ладно? Виталик на время показывает...
— Да, дочура, не тратьте деньги на разговоры, это же дорого. Лучше что-то новое посмотрите, куда-то съездите.
— Мамульчик, родненький, спасибо тебе, что Ваньку к себе взяла! Мы съездим, непременно! А потом тебе фотки покажем, — и она отключилась.
А я все стояла с трубкой в руке и смотрела в окно. Думала о дочери. Хорошую девочку вырастила, хоть и одна, без мужа. Но зато моей Аленушке с супругом повезло. Виталий с нее пылинки сдувает, и ведь прожили уже вместе девять лет. Вот и в отпуск ее в Египет повез — подарок на день рождения сделал. Дочка давно мечтала о такой поездке. А Ванечку со мной оставили. «Кстати, как там внук? — шевельнулась вдруг беспокойная мысль. Я прислушалась: в спальне было тихо. — Спит», | — подумала с облегчением и направилась в кухню.
Да только зря я успокоилась. И зря стояла спиной к двери в гостиную, пока с дочкой разговаривала. Догадываетесь, почему? Правильно догадываетесь!
Войдя на кухню, застала картину с классическим названием «Не ждали». Только содержание ее несколько отличалось от шедевра Репина. Мой единственный и горячо любимый внук снова решил мне помочь — вылепить кулич самостоятельно, чтобы бабушке осталось меньше работы. И теперь руки его были по локоть в тесте. А кастрюля с опарой оказалась на полу. К счастью, каким-то непостижимым образом она умудрилась упасть на донышко, а не на бок, и тесто не вылилось, лишь часть его осталась на Ванькиных вездесущих руках. И снова внук смотрел на меня испуганно-виновато и, всхлипывая, бормотал:
— Бабушка, я не хотел! Честное слово! Это тесто такое липучее! И вообще, почему они все меня не слушаются?! Яйца трескаются, тесто не отпускает? Оно что, пластилиновое?.. Я не хотел!
Произнося эту тираду, он для пущей убедительности приложил ладонь к груди, вымазав синюю пижамку. И до того все уморительно выглядело, что я вместо того, чтобы разозлиться, рассмеялась. Подошла, обняла его, забыв, что сама испачкаюсь. Подняла на руки, поцеловала в теплую щечку и сказала:
— Помощник ты мой драгоценный, не переживай, сейчас все поправим! У нас с тобой такие куличи получатся, пальчики оближешь! И Ангелине Семеновне отнесем. Пойдем, вымоемся и примемся за работу! — добавила, опуская Ваньку на пол и вытирая свое лицо.
— Бабулечка, я тебя так люблю! — выпалил внук, обхватив ручонками мои колени и прижавшись ко мне. — Ты у меня самая лучшая! Я боялся, что отругаешь, а ты наоборот...
— Ну как же тебя ругать, если хотел как лучше? — улыбнулась. — Надо просто сначала научиться, а уж потом...
— Я научусь! — уверенно произнес Ванька, доверчиво глядя на меня снизу вверх. — Вот увидишь! И яйца красить, и куличи печь! А когда вырасту, буду поваром. Самым лучшим!
В воскресенье мы с внуком вместе с другими прихожанами стояли во дворе церкви в ожидании благословения. В корзинке, накрытой вышитым полотенцем, лежало три кулича (один для нас, один для дочери и зятя, когда вернутся, и один – для старушки-соседки), пирожки с разнообразной начинкой и печенье в виде звездочек и рыбок, собственноручно вылепленное Ванькой. | МНОГО ЛИ ЧЕЛОВЕКУ НАДО
Мой шестилетний внук Борька недавно задал мне неожиданный вопрос:
— Дедушка, а почему ты кот?
— Как это? — не понял я. — Ты с чего такое взял, а?
— Ну, мама говорила, что вы с бабушкой жили, как кот с собакой. Вот и выходит, что ты кот, а бабушка — собака.
— Н-у-у... — протянул я, сраженный наповал откровением внука. — Мур-р-мяу! Пожалуй, да, я кот! Очень сметану люблю, ты же знаешь, Борька.
— Значит, и я кот, раз тоже люблю сметану?
— А как же! — усмехнулся я. — И ты... Ты будущий кот, а пока — котенок. А я старый матерый котище. Мне бы на солнышке понежиться да на диване поваляться. Люблю удовольствия получать и жизни радоваться.
— Выходит, люди тоже бывают котами? Интересно... — задумчиво протянул Борька и снова спросил: — Дед, скажи, а почему тогда бабушка — собака?
— Ну как тебе объяснить... Она всегда рычала, когда хотела кого-то испугать, и лаяла, когда сама чего-то боялась.
— Как это? — удивленно уставился на меня внук. — Вот так прямо и рычала?!
— Вот так прямо. Рассердится на меня и рычит: мол, давай, ленивый котяра, делай, что я велела! Сам знаешь, кто тут хозяин. И нечего кончиком хвоста недовольно вилять!
— А ты что?
— А я уши прижму, пошиплю для острастки и иду выполнять, что приказали.
В это время к нам на балкон вышла дочь.
— Пап, ну хватит ребенку глупостями голову забивать! — сказала она. — Кот, собака... Любишь сочинять! Лучше бы книжки детские писал, раз такое дело. Все какая-то польза!
— Мугу, — промычал я. — Пользу из всего извлечь хочешь... Яблоко от яблоньки, как говорится...
— Так, папа, хватит! Борька, ну-ка марш на кухню обедать!
Внук пулей вылетел с балкона (очень мать боится), а я все не мог успокоиться:
— Ты зачем ребенку такое говоришь, а? — спросил сердито.
— А что я ему говорила?
— Что мы с твоей матерью, как кот с собакой, жили.
— А что, неправда, что ли?
— Да глупости это все. У матери твоей, и правда, характер не сахар был. Да и я не святой. А все же как-то уживались. Любили друг друга потому что.
— Ой, да ладно тебе, пап, сказала и сказала. Ты не обижайся. И тоже приходи кушать минут через десять. Борька закончит, и мы все сядем, — дочь поцеловала меня в макушку и ушла.
А я невольно окунулся в воспоминания. Вся жизнь с моей Валей перед глазами прошла.
И ведь какой она была девушкой чудесной — крепенькая, как гриб боровик, бойкая... А как стали жить вместе, началось: то надо купить, то приобрести... На квартиру в очереди сколько стояли. Получили! Казалось бы, живи да радуйся. Так нет, стенка потребовалась не хуже, чем у соседей, потом хрусталь, потом диван этот, уголок, чтоб его! А дальше — «Дачу хочу, чем я хуже Ритки Зайцевой?!», «Без машины дачу иметь — мучение одно»... И так всю жизнь.
Вот и свела себя в могилу, сгорела от постоянного недовольства и зависти. А ведь хорошая была женщина, если бы не это стремление к накопительству. И говорил же ей: «Вспомни сказку про золотую рыбку. Гляди, у разбитого корыта окажемся»... Да разве ж она слушала...
Теперь вот один я остался. И так себе думаю: «Много ли человеку надо... Дети рядом, заботятся, не бросают; внуки у меня на глазах растут. Захотел — в парк вышел, в шахматы с такими же пенсионерами, как я сам, поиграл; захотел, телевизор посмотрел... Не жизнь, а сплошной праздник — даже котам не завидую. А все почему? Потому что жадничать не надо. И будет тебе счастье. Эх, люди, люди, все-то вам мало»... | Письма старому другу
Нынче зыбко все, чем кончится – не знаю.
Мир меняется, и в этом нет сомнения.
Что вчера казалось вечным – умирает,
Обращая в прах былые откровения.
Постоянство так приятно в час покоя,
Только тешит до известного предела.
Слышишь, друг, как нарастает звук прибоя?
Жизнь со скуки с тормозов легко слетела.
***
Но на верхнем этаже совсем не страшно,
Там покрыты шелком мягкие перины,
И торговцы утопают в них вальяжно,
И собой они гордятся как павлины.
Остальные, те, что заперты в подвале,
Все надеются и ждут, теряя зубы,
И не знают, что давно уж их списали
Наверху, клише поставив «душегубы».
***
Кто есть кто сегодня? Веришь ли, не знаю.
Дружба – то же, что вражда, орел и решка.
Но признаюсь: надоело, не страдаю.
Королева в прошлом – это тоже пешка.
Ну а черные и белые квадраты
Снова правила диктуют не по-детски,
Короли опять ни в чем не виноваты,
Ведь они бессильны так по-королевски.
***
Хватит, шахматы порядком надоели.
В карты хочешь? Нет, крапленая колода.
Эх, сейчас бы мне на старые качели –
Так и манит ощущение свободы.
Рядом с ними зеленеет куст сирени,
Облака на нас таращатся из лужи,
И плевать на то, что сбиты в кровь колени,
Когда змей воздушный в синем небе кружит. | | Бусинка, какая же ты у нас светлая и блестящая! | | для Бусинка:всё будет хорошо) | Для jura-khan: спасибо за добрые слова! Все-таки без обратной связи мужество требуется. Ну или особое желание высказаться. А так понимаешь, что если звезды зажигают...:-)
Для Ferrym: Саш, ты все всегда чувствуешь, хоть и немногословен. Спасибо, близняшка! | если звезды зажигают...
... то правильно делают.
И вообще - "...есть не только погасшие звезды, свет от которых все еще приходит к нам, но и новые, уже родившиеся, свет от которых до нас еще не дошел..." :) (с)
Спасибо! | | Для Viejo: Спасибо, Дима. Я это помню:-) | Старушка продает свое прошлое
Подбегая к подземному переходу, ведущему в метро, я, несмотря на спешку, обратила внимание на старую женщину. Она стояла недалеко от киоска и держала в руках плечики. На одних висело платье времен семидесятых годов прошлого века, на других — шерстяная кофточка, ровесница платья. Перед старушкой на картонной коробке «красовались» видавшие виды, но вымытые и начищенные до блеска туфли а-ля «молодость моей бабушки».
Заметить-то я заметила, но не остановилась: очень спешила на заседание. По-хорошему надо было бы, если не купить что-нибудь у бабули, то хотя бы интерес проявить — спросить сколько стоит. Ведь ей наверняка не от хорошей жизни пришлось вынести все это из дому. И уж точно нелегко стоять, заглядывая в глаза прохожим. А если кто-то ценой поинтересуется, да «товар» посмотрит, — уже будет какая-то надежда. И общение какое-никакое.
Весь день меня совесть мучила, то и дело вспоминалась старушка. «А если бы моей маме пришлось вот так продавать свои старые вещи, свое прошлое, фактически? Ведь в этом прошлом были какие-то события, радости, печали, любовь была, свадьба, рождение детей... А может, оно напоминает ей какой-то праздник или торжество? Ведь явно бабуля берегла его, не часто одевала — по платью видно. И вот вспомнит она себя молодой, глядя на старую вещь, и сразу прилив сил почувствует, будто и впрямь на мгновение в прошлое окунулась. А ощущение счастья и молодости, пусть и кратковременное, для здоровья полезно и жизнь продлевает.
Вечером за ужином я рассказала мужу и дочке о бабуле. Ужинали мы втроем. Дочка наша, Инга, сейчас с ребеночком дома сидит, а муж ее, Веня, в командировку уехал. Семимесячная Наталка сладко посапывала в кроватке, поэтому и смогли спокойно поесть и поговорить. Любим вот так тихо, уютно, по-семейному провести вечер на кухне. Ведь это единственное время, когда можно побыть всем вместе.
— Бедные у нас старики, достается им. Никому до них дела нет. Как хотят, так пусть и выкручиваются на свою мизерную пенсию. А ведь без прошлого нет будущего, — возмущенно говорила я. — И все мы когда-то старыми станем, захотим внимания и уважения со стороны молодых. А откуда ему взяться, если наши дети видели, как мы к своим родителям относились... Позволяли стоять с протянутой рукой, прошлым своим торговать... Или вот, как та старуха в метро, помнишь? — обратилась я к мужу. — Ну что газеты в переходе между Крещатиком и Майданом продавала. Сама как вопросительный знак согнута, еле на ногах держится, но не попрошайничает, нет! Стоит, зарабатывает.
— Да помню я, конечно, как не помнить, — ответил муж. — Мы с тобой еще всегда у нее по несколько штук газет покупали, хотя нам и не нужно было.
— Вот именно!
— А ты помнишь, как я рассказывал про социальную рекламу, когда из Китая вернулся десять лет назад? — спросил муж. — Сейчас вот вспомнил, по случаю. Хорошая была реклама!
— Пап, а что за реклама, мне расскажи, — попросила Инга, но в этот момент из детсткой послышался плач Наталки, и дочка выскочила из кухни.
— Знаешь, Дим, мне не по себе, что ничего у той старушки не купила... Даже не поговорила с ней. Весь день промучилась. Но... Хороша ложка к обеду.
— Да ладно, Галочка, не расстраивайся так, всем ведь не поможешь. Тут глобально решать проблему надо...
— Пап, так что там про китайскую рекламу? — спросила Инга, вернувшись на кухню.
— Да фильм короткометражный, — ответил Дима. — Показывают китайскую семью. Вечер. Молодая женщина моет ноги своему сыну в тазике, вытирает полотенцем, а потом укладывает мальчишку спать. Что-то говорит ему, целует, закрывает дверь и уходит. А малыш вертится с боку на бок, но никак не может заснуть. Встает и на цыпочках направляется в другую комнату, но не заходит — заглядывает в щелку. И видит: мама стоит на коленях перед диваном, на котором сидит бабушка, и моет в тазу бабушке ноги, точно так же, как мыла сыну. Показывают крупным планом лицо пацана. Его глаза расширяются от удивления, а потом он улыбается и бежит в свою комнату. Дальше в доме гаснет свет, пок | Показывают крупным планом лицо пацана. Его глаза расширяются от удивления, а потом он улыбается и бежит в свою комнату. Дальше в доме гаснет свет, показывают, что все уже улеглись: спит бабушка, укладывается в постель мама. И только пацанчику снова не спится. Он встает, набирает в тазик воды и идет в мамину комнату — мыть ей ноги.
— Ну надо же, какие молодцы! — восклицаю я, а Инга смотрит на меня задумчиво, потом говорит:
— Да-а-а... Мамулечка, а хочешь, я тебе тоже ноги помою? Я тебя очень-очень люблю!
Глажу дочку по мягким волосам и улыбаюсь:
— Как хорошо, что ты у меня есть, солнышко! Иди к малышке и сама поскорее засыпай, вдруг она ночью опять кричать будет... А ноги себе я пока сама в состоянии вымыть. Вот стану совсем немощной, тогда и попрошу...
Дочь целует меня и мужа в щеку и уходит, бросая на ходу:
— Мам, не мойте посуду, завтра все уберу. Я ведь дома сижу, а вы на работу бегаете.
— Ой, да ладно, иди уже, разберемся! Тебе своих хлопот хватает, — снова улыбаюсь я, мягко выталкивая Ингу с кухни.
— Ма, а знаешь что... — оборачивается она на пороге.
— Что?
— А тебе не пришло в голову, что старушке просто скучно дома сидеть, вот она и вышла? Для нее эта торговля, может быть, просто развлечение. Наверное, живет совсем одна, вот и захотелось пообщаться.
— Вполне возможно, — отвечаю. — Порой старикам пообщаться хочется. Такие разговорчивые иногда попадаются, что уж и не знаешь, где время взять и как терпения набраться, чтобы их выслушать. Часами могут болтать. Но что-то мне подсказывает, что это не тот случай. Уж больно грустная была бабуля... Кстати, помнишь, мы с тобой в выходные за продуктами ходили? — добавила я. — Наталка еще так крепко заснула на воздухе, что не реагировала ни когда ее из коляски вынимали, ни когда раздевали, а после возвращения еще полтора часа проспала...
— Ну да, помню. А-а-а... Ты про ту старую женщину, которую мы возле магазинчика «Все по 10 гривен» видели?
— Именно! Уж она-то наверняка не для поболтать вышла, правда? Вспомни ее лицо: напряженное, немного растерянное... И ручка такая сухонькая в кулачок сжата. А на асфальте газетка расстелена, на ней — шарфик, ботиночки, посуда старая... Во-о-т, а ты говоришь от скуки. Не от скуки, а от бедности и заброшенности, Ингуша. Жалко мне стариков. Отработали свое, здоровье потеряли, а теперь и помочь им некому. Хорошо, когда дети заботятся, а если нет...
— Мама, так сами же виноваты, что таких детей воспитали. Ну взять хотя бы вас с папой. Мы с Венькой так к вам относиться ни за что не станем, не бросим никогда, заботиться будем. Как и вы о своих родителях заботились. Помнишь, как мы с тобой к бабушке каждый день в больницу бегали, когда ей операцию сделали? Как ты переживала...
Я крепко обняла дочку, поцеловала и прошептала:
— Конечно, помню. Плохо, когда мамы нет... Но зато у меня есть все вы. Золото ты мое самоварное, как же я тебя люблю! Иди спать, завтра поговорим еще.
На следующий день я пошла к метро той же дорогой в надежде снова встретить старушку. Бабуля действительно стояла у киоска. «Бедняга, — подумала я. — Как на работу ходит».
— Ой, какое красивое платье, — сказала, подходя ближе. — У моей мамы когда-то такое было. Она его очень любила.
— Да, деточка, хорошее, я тоже его люблю. Но вот... — старушка замялась.
— А я мамино платье прижгла утюгом. Она так расстроилась... — солгала я, не моргнув глазом (мамы-то давно уже с нами нет). — И надо же, смотрю, а у вас точь-в-точь такое! Вы продаете?
— Да, деточка. И ведь немного прошу, — потупившись, старушка назвала смешную цену.
— Ну это вы уж совсем дешево, — сказала я. — Нельзя так. Вот, возьмите! — протянула ей на десятку больше и, положив платье в кулек, добавила: — Мама обрадуется! Спасибо вам огромное!
—Это вам спасибо, деточка, вы меня очень выручили, — вдруг заулыбалась бабуля, аккуратно заворачивая деньги в носовой платочек.
Возвратившись домой, я увидела на полу в коридоре подозрительно знакомые туфли а-ля «молодость моей бабушки». Разделась, зашла в комнату, достала купленное утром платье | Возвратившись домой, я увидела на полу в коридоре подозрительно знакомые туфли а-ля «молодость моей бабушки». Разделась, зашла в комнату, достала купленное утром платье.
Тут из детской вышла дочка. Увидев у меня в руках покупку, воскликнула:
— Ой, мамуля, и ты тоже...
— Что тоже? — спросила я, делая вид, что ничего не понимаю, хотя уже и догадалась. — Ну... платье купила, да?
— Ага, красивое, правда? — спросила я и расхохоталась.
— Очень красивое! — подыграла дочь. — Настоящее ретро... А у меня к нему туфли есть, сейчас... — с этими словами Инга выскочила в коридор и тут же вернулась, неся в руках бабулины башмачки. — Вот, сегодня с коляской прогулялась до метро... Симпатичные, да?
Не успела я еще и рта раскрыть, как услышала голос мужа, появившегося на пороге комнаты (как он зашел в квартиру, мы не заметили, увлеченные разговором):
— Девочки мои! Какие же вы у меня хорошие! Самые лучшие! А покупки ваши мне «Дары волхвов» О'Генри почему-то напомнили. Хоть там и несколько о другом, но суть одна. | | для Бусинка: хороший рассказ) | | Ноктюррн, спасибо!:-) | Форсайту Сомсу подражая,
Чтоб ничего не пропадало,
Переношу сюда стихи:
Искать порою не с руки.
***
Весна, а я ее не вижу
И очень от того грущу.
Коты ведут себя бесстыже,
Я тоже как они хочу.
Все оживает и стремится,
А я сижу и колочу
По клаве. Радостно синица
Чирикает, и я хочу!
На абрикосах пена дыбом,
Но это где-то за окном.
Передо мной – работы глыба!
Я не хочу ее. Дурдом!
Хочу как шмель, хочу как тучка,
Хочу как почки и скворец,
Немного – и дойду до ручки,
Весна, мне без тебя трындец! | Весна! Открылась нафигация,
Открылись ноги... И надежды
Опять проводят агитацию,
Мол, будет веселей, чем прежде.
Весна! Фигачит солнцем в глазоньки,
Фигачит глупостями в бОшку,
Красотки – вот уже заразоньки! –
Дурачат – ох! – не понарошку!
Сверкают чашками коленными,
Но весь сервиз не открывают,
И взгляды, будто оглашенные,
За ними стаями шныряют.
Весна! Открылась нафигация,
Шиза мгновенно обострилась,
Везде такая ситуация,
Что Фрейду даже и не снилось.
Тельца жучков асфальт усеяли,
Сцепившись парами, кайфуют,
Моль бал в шкафу опять затеяла,
И в танце барахло целует...
Весна! Открылась нафигация –
И нафиг сразу все проблемы!
Весны свободна инсталляция –
Ей пофиг правила и схемы! | А стимул есть – и он вокруг,
Пиши еще, любезный друг.
Сетям из кружева подобны
Стихи, и может что угодно
Попасться в них и зазвенеть,
И песню новую напеть,
Взорвать, обжечь и заморозить,
В душе читателя занозой
Засесть надолго, навсегда.
Вся жизнь – бесценная руда! | Так.
Остапа таки понесло.
И ведь, главное, в какую интересную сторону :)
Вот что ап животворяшшый делает! |
<<|<|88|89|90|91|92|93|94|95|96|97|98|>|>>К списку тем
|
