Форумы-->Творчество-->
1|2|3
| Автор | Конкурс "Связанные". Работы. |
|---|
| Просьба в данной теме НИЧЕГО НЕ ПИСАТЬ. | №1
Гасан Абдурахман ибн Хоттаб, преклонного, я бы даже сказал коленопреклонного возраста джинн, удобно устроившись на, плавно парящем поверх зеленокудрых пальм, половичке, читал вечернюю магическую газету, раздел «Фельетоны»:
Магу вдруг на склоне лет,
Знать характер пылкий,
Захотелось, спасу нет,
Знойную эльфийку.
Вожделения пожар
Аж свербится в пятке,
Словно брошен огнешар
Аккурат в десятку.
Только стройность юных дней
Утерял в пирушках,
И бликует от свечей
Лысая макушка.
Охмурять таким ладом
Явно нет резона,
И одёжек полон дом
Старого фасона.
Призадумавшись, решил
Не терять надежды
И в припрыжку поспешил
К тем годам "что прежде".
Косметический салон
"Гибель бородавки"
Не заметит только слон,
Разгулявшись в лавке.
"Пилинг ног поверх туфлей",
"Мёртвому припарки",
"Реконструкция ушей",
"Маска из заварки".
И в подарочек парфюм
"Слизь болотной жабы",
Пару стелек от «Кутюр»
Красоваться дабы.
Гасан, радостно залившись дребезжащим старческим смехом, совсем было решил: «Ну и напишут же гремлины», но призадумался…
Уже вторую сотню лет, как ни весточки не получал он от своего братца-ловеласа Омара Юсуфчика.
Со всей живописностью предстала его взору, написанная токсическими красками, картина охмурения очередной небезопасной в оккультно-мстительном пллане юной ведьмы со всеми вытекающими последствиями.
- А действительно, почему бы и нет, визит вежливости, знаете ли, никто не отменял.
Пыльный, наделённый летательными свойствами, подстилочного происхождения объект, ярко блеснув восемью красными звёздами, заложил резкий, направленный строго на север, вираж.
Убелёнными сединами пилот сутки напролёт не ел, не спал, не совершал омовений и прочих банно-праченых процедур - характер, усугублённый старческой забывчивостью, давал о себе знать. Как в далёкие годы юности, джинн попирал, вертляво уносившиеся прочь, дорожки, речушки и прочие картографические прелести. Земной шар, исправно вращаясь вокруг собственной пошатнувшейся оси и ещё пары десятков, видимых только стороннему наблюдателю объектов, наконец, замедлил движение и покорно, подражая повадкам мерно тянущего плуг мерина, остановился. Гималаи - поехавшая крыша мира – сразу определил джинн – самое место для безумных братцев. Третья по счёту от корявого ботанического недоразумения пещера внушала определённое доверие, хотя какое доверие может внушать зевнувшая и оставшаяся с разинутым ртом гора. Гроздьи летучих мышей, с пониманием, обходили сей каменный чертог стороной, оставляя прохладный мраморный пол в относительной чистоте. Вдоль тёмных стен светлыми пятнами радовали взгляд случайного прохожего фрески, кисти неизвестного художника, на которых сошлись в любовном противоборстве две половые стихии, причём женская половина стихий представлялась за явным численным преимуществом. Особенно должна была восхищать доверчивого стороннего наблюдателя таинственная тишина, изредка прерываемая пискливыми междометиями ближневосточного происхождения. Гасан, повидавший на своей сотне веков и не такое, лишь брезгливо поёжился и направился в недра, затейливо извитого скального червяка.
Прошло четыре главы…
- А я тебе в тысяча-первый раз говорю, не запечатывал! Просто мылся в ванной и, нечаянно подскользнувшись на мыле, упал в кувшин!
- Ай-яй-яй, такой большой и такой неуклюжий, даже врать не научился. В последний тысяча-второй раз спрашиваю тебя, о, беспринципнейший из братьев, кто накладывал запечатывающее заклятие?
- …
- Очень красноречиво с твоей стороны, о бескультурнейший из Юсуфов. Молчишь, сладострастный пройдоха? Ну молчи…
Прошло ещё четыре главы...
Гасан, примерившись как следует, размахнулся и швырнул, брезгливо верещавщую, крысу в узкое горлышко кувшина. Несчастное животное, совершив головокружительный кульбит, неведомым образом просочилось мимо всех магических затворов. Кувшин, через недолгое время задрожал и, негромко крякнув, обратился в кучку черепков. | Гасан Абдурахман ибн Хоттаб критический взирал на, барахтавшихся в пышной аляписто расцвеченой звёздами мантии, Омара Юсуфа и небесной красоты юную магичку…
P.S. Суженность временных рамок является непреложным условием конкурсов, но разве сможет скромный рассказчик утаить от благодарного читателя все потаённые уголки сего любовного романа? | №2
Свобода! О, да... Это почти забытое ощущение власти над тканями мироздания...
Я вытягивался все больше. Вот уже расправились широко плечи, показалась верхушка тюрбана... Но что-то препятствовало окончательному моему появлению... Голова не желала появляться. Что!? Чтобы от прекрасного Омара Юсуфа ибн Хоттаба торчала одна макушка!? Не бывать этому!
Я сделал еще одно усилие и, наконец, собственными глазами узрел мир Аллаха. Сзади раздался голос какого-то мерзкого старика.
-Клянусь панталонами Сайруса, это джинн с головой! С настоящей головой! Таких у меня на службе еще не было!
Тон мне его не понравился сразу, но из жалости я все-таки предложил:
-Выбирай, какой смертью ты хочешь умереть, несчастный.
-Т-то есть как это? Ты же мой слуга!? Ну ка марш обратно в бутылку, пока я не разозлился!
-Ты упустил свой шанс, презренный.
Я щелкнул пальцами, старик рухнул как подкошенный. Как же никчемно существо, когда его так просто убить. Что, кстати говоря, напоминает мне еще об одном незаконченном деле. Презренный Асаф ибн Барахия... О, лучше бы ему уже пребывать среди мертвых, ибо в гневе своем я поистине ужасен! И месть моя ему будет страшна. Он заплатит за унижения, в которых он доставил меня Сулейману.
Я выплыл на улицы города. В переулках сновали престранные существа. Здесь были и безголовые джинны, и многорукие львы, ходящие на задних лапах, и уродливые карлики в меховых шубах и даже ожившие статуи. Глядя на все это многообразие, я не мог сдержать восхищения перед величием Аллаха.
-О, Аль-Азиз, воистину безгранично могущество твое!
И остановив идущего мимо почтенного мужа, я спросил у него:
-Скажи мне, что за град это? И правит ли здесь Сулейман ибн Дауд?
-Это Солнечный город, столица всех городов магов, а правит здесь король Сайрус (да будет вечным правление его).
Лицо прохожего выглядело удивленным и слегка покрасневшим. Впрочем, последнее легко было объснить: я держал его за шкирку.
-А веришь ли ты, что нет бога, кроме Аллаха, и Муххамед пророк его?
-Отпусти меня, иначе я позову стражу и тебя заточат в лампу, и никакая голова не поможет тебе.
-Ты смеешь мне угрожать презренный!?
-Я не угрожаю, я предупреждаю. Стоит мне коснуться моего амулета и ты не сможешь пошевелиться. А затем тебя поймает передовой отряд городской стражи и заточит в лампу на пятьдесят лет за оскорбление мага пятой степени.
-Воистину нескончаемо мое великодушие, иди!
И я отпустил его загривок, позволив ему продолжить путь. Ибо более важное дело ждало меня. Я хлопнул рукой об руку и закружился на месте.
-Волею Аллаха я хочу увидеть Асафа ибн Барахию!
Но ничего не произошло.
Тогда в раздражении я хлопнул еще раз.
-Волею Аллаха я хочу увидеть Асафа ибн Барахию, или его труп, если он мертв.
Но и в этот раз ничего не случилось.
Тогда я разозлился окончательно и вознеся руки к небу выкрикнул:
-Будь проклят каждый на этой улице, если сейчас же передо мной не явится Асаф ибн Барахия или останки бренные его!
Но все чего я добился было темно фиолетовое облако, устремившееся от рук моих в небеса.
Когда от отчаяния я был готов разнести этот город по камешку, ко мне приблизились шесть безголовых джиннов и один богато одетый муж. Речь его мне не понравилась:
-За оскорбление мага пятой степени, а также за несанкционированное испускание проклятий массового характера вы приговариваетесь к заточению в лампе на сто лет без прав отсрочки или передышки.
Я хотел показать этому выскочке, что может с ним сделать Омар Юсуф, но его джинны как по команде подняли свои зачехленные перчатками руки. Тяжелые цепи опутали меня, мешая двигаться, а колдун вынул старинную лампу, загоняя меня своей волей внутрь. Постепенно превращаясь в дым, я, наконец, полностью оказался в лампе. Но что это! Можно ли поверить, что существуют такие глупцы? На лампе не было печати Сулеймана, а потому, как только давление воли чародея и цепи спали, я вышел на волю тем же путем, что попал внутрь. | И о, сколь же самонадеян и глуп был пленивший меня заклинатель, что даже не надел мне на руки перчатки. Щелчок пальцев - и маг ничего не успел сделать. Богато одетый труп лишь украсил мостовую. Его джинны выхватили клинки и бросились на меня, но стоило мне лишь дунуть посильнее, и они исчезли в той самой лампе, в которой пытались заточить меня. Вот только им выбраться оттуда не удалось. Годы, проведенные в заточении сделали меня гораздо сильнее.
Я довольно расхохотался и закричал:
-Ну, кто еще думает, что может сравнится с могуществом Аллаха и слуги его Омара, презренные?
Большинство магов на улице замерли как вкопанные и медленно повернулись ко мне. Неоторые достали волшебные палочки, у других в руках возникли посохи, третьи действовали голыми руками. Я не мог пошевелиться - меня словно держали множество мелких веревочек. Со злобы мне удалось разорвать почти половину, но остальные не ослабевали, а разорванные быстро восстанавливались опять. Вдруг, все маги почтительно склонились перед каким-то старцем в одеяниях из чистого золота.
-Отпустите свои путы. - промолвил тот.
Веревки исчезли, но пошевелиться я по-прежнему не мог... Этот нахал полностью парализовал меня в одиночку и явно не испытывал при этом никаких затруднений!
-Ты знаешь кто я? Впрочем, ответить ты все равно не можешь. Да и понятно, что не знаешь. Я магистр из Совета его величества Сайруса (да правит он вечно). Мы почти никогда не появляемся в городе, но ты - особый случай...
Конечно я особый... Хотя что это он имеет в виду?
-Ты не из этого мира. Ума не приложу, как ты умудрился попать сюда, будучи заточенным в бутылку, хотя подозреваю, что не обошлось без другого джинна из твоего мира. Как бы то ни было, но тебе здесь не место. Где бутылка, из которой он появился?
Кто-то вышел из толпы, почтительно вытянув вперед бутылку. О, Аллах! Это же тот самый старик, которого он убил, едва вылез из треклятой бутылки!
-Спасибо, Массах. - кивнул магистр, принимая бутыль, и продолжил - Не удивляйся, джинн, что видишь якобы убитого тобой мага. Ты лишь усыпил несчастного Массаха на пятнадцать минут. Законы этого мира отличаются от тех, в которых привык колдовать ты. Но не волнуйся, совсем скоро ты вернешься домой. Портал уже готовится. Ну и конечно моя любимая часть.
Маг ухмыльнулся.
-Не знаю, зачем я тебе все это рассказывал, ведь этого никто не вспомни, даже ты...
Высоко в воздухе раздался приглушенный звон и две вращающиеся бирюзовые окружности накрыли улицу...
***
Где я? Ах да, все еще в той же треклятой бутылке... Сколько лет уже прошло с тех пор, как джинны Сулеймана выбросили меня в море? Двести? Триста? Аррр, не знаю! Клянусь же, всякого, кто освободит меня сейчас, я убью, но предложу выбрать, какой смертью умереть!... | №3
Я оглянулась. На много миль вокруг простиралась безжизненная пустошь. Не было видно ни одного растения или поселения. В воздухе не ощущалось ничего живого, да и сама я как будто не жила, а просто стояла в центре вакуума. Не чувствовались даже запахи.
Я осмотрела себя – нелепая конусообразная шляпа на голове; плащ, чуть-чуть не достающий до пят; абсолютно босая, с грязными как у бродяги ногами и зонтиком в руках.
Пока я рассматривала зонт, пытаясь открыть его, где-то на горизонте появилась чёрная точка. Возникло желание бежать, но сделать шаг было невозможно, меня словно приковали к месту.
Тем временем точка увеличивалась и начинала разделяться. Вместо неё уже можно было увидеть четыре фигуры. Появилось ощущение опасности. Меня стала захватывать паника. Медленно каждая клеточка тела наполнялась диким страхом. Навязчивая мысль открыть зонт не отступала. Я вертела его и так и эдак, но ничего не выходило. Никаких кнопок, механизмов или хоть чего-нибудь похожего не находилось.
Четыре фигуры приблизились достаточно, чтобы их рассмотреть.
Первое существо напоминало собой робота, полностью состоящего из стали. Оно шло резкими движениями, держа в руках какое-то оружие.
Второе всем видом напоминало человека, но вокруг него было свечение, которое смущало.
Третье существо вызывало ощущение того, что оно развалится при малейшем дуновении ветра.
А четвёртое оказалось самым нелепым из всего, что я видела в своей жизни: тело воина, это было видно по мускулистым ногам и сильным рукам, по рельефному животу и осанке; но вместо обычной головы туловище завершала огромная волосатая пасть с клыками.
Четвёрка подошла на довольно близкое расстояние и остановилась. Они встали в круг, взявшись за руки. Затем человекообразное существо засветилось ещё сильнее, окутав своей аурой всю компанию, и стало что-то произносить. Сперва медленно и будто бы робко, затем речь стала более резкой, часть фраз срывалась на крик…
Грянул гром. Только сейчас я заметила, что неба не было, наверху вообще ничего не было, кроме потока воды, который с невероятной силой несся прямо на меня.
Я проснулась в холодном поту. Хотела укрыться с головой, но нащупала что-то странное на кровати – зонт! Как он мог оказаться тут, в реальном мире?
Уже целый месяц мне снится один и тот же сон, который с каждым разом развивается. Только сегодня я смогла вынести из него предмет. Тот самый зонт, который не давал мне покоя… | №4
Гингема крутилась перед зеркалом. Поворачивалась то одним боком, то другим, то спиной. В ответ из зеркала ей строила глазки стройная пышногрудая блондинка лет двадцати. Заклинание омоложения работало почти как надо. Почти, потому что молодой она казалась только со стороны, на самом деле оставаясь старой сморщенной каргой. Но ведьму вполне устраивал такой вариант, главное, что она теперь готова к пляжному сезону и все мальчики Калифорнии (а по сравнению с многовековой ведьмой ВСЕ мужчины были мальчиками) будут у её ног. Ведь даже злой ведьме нужно иногда прерывать свою добровольную изоляцию в Волшебной стране, иначе можно с ума сойти (здесь следует истерический маниакальный смех, переходящий в кашель).
Осталась только одна проблема – сестра. Пару лет назад Бастинда тоже повадилась выходить в большой мир и получала искреннее удовольствие, портя Гингеме отдых. Конечно, мужского внимания хватило бы обеим, но у злых ведьм не принято делиться, даже с кровными родственниками. И на этот раз Гингема собиралась решить проблему кардинально: нужно лишить Бастинду возможности покидать свой замок. Пусть сидит в окружении своих бедных мигунов и их пытается соблазнять. Единственный способ добиться этого – украсть главное транспортное средство Бастинды, то есть её зонтик.
Итак, под покровом ночи Гингема проникла в замок сестры и прокралась в её спальню. Зонтик стоял у изголовья кровати и беззвучно манил. Увы, в металлической обуви довольно проблематично передвигаться бесшумно, поэтому цокот серебряных башмачков тут же разбудил Бастинду.
– Кто посмел проникнуть сюда? – проскрипела старая ведьма, открыв единственный глаз.
Гингема ловко выхватила из-под грязного балахона пульверизатор для опрыскивания растений, заправленный свежей болотной водой: – Не шевелись, замочу на месте!
Бастинда было поднялась, но тут же вжалась в кровать, на всякий случай поплотнее укутавшись в одеяло: - А, это ты, сестрёнка. Опустилась до банального воровства? - дрожь в голосе выдавала неподдельный страх.
- Ну почему же банального? По-моему, оно очень даже оригинальное. Не каждый день у ведьм зонтики воруют. – Гингема боком подошла к зонтику и осторожно взяла его, не спуская глаз с Бастинды.
- Я вызову летучих обезьян и они порвут тебя в клочья!
- Не вызовешь, сестрёнка. Ты отлично знаешь, что пока на мне серебряные башмачки, твои приматы мне ничего не сделают. – Гингема довольно усмехнулась, щёлкнула каблучками и исчезла. Замок Бастинды огласив рёв отчаяния и злости.
Для начала Гингема решила заскочить на болото и перекусить свеженькими пиявками. Заодно и зонтик там спрятать. Ведь магические вещи не так просто уничтожить. Гораздо легче похоронить их там, где никто не достанет, например, в болотной топи. Ведьма сидела на берегу и аппетитно хрустела лягушкой, с удовольствием глядя, как зонтик скрывается под водой, пуская пузыри. Наконец, избавившись от краденого и плотно пообедав, она решила вернуться домой пешком, чтобы насладиться местными ароматами.
Гингема почувствовала неладное ещё на подходе к дому: филины, жившие в пещере, теперь сидели на деревьях и с непривычки жались друг к другу. Перед самым входом валялось её любимое чучело крокодила. Вокруг были разбросаны магические ингредиенты, книги, инструменты. Котёл лежал далеко в кустах. В соседних кустах обнаружились обезьяньи фекалии. Из глубины пещеры доносился такой оживлённый гвалт, которого ведьма уже столетия не слышала.
Напустив на себя максимально грозный вид, Гингема решительно вошла внутрь. Навстречу ей тут же выскочила пара детёнышей крылатых обезьян и, чуть не сбив с ног, унеслась наружу. Следом за ними выбежала обезьяна постарше с двумя чашками каши. Видимо, она пыталась покормить детей, но замерла, как вкопанная, перед разъярённой ведьмой.
- Всё-таки Бастинда прислала вас сюда! Но зачем?! – закричала Гингема.
Обезьяна пожала плечами: – Не знаю, она лишь приказала нам поселиться здесь и никогда не уходить.
Ещё один крик отчаянья, сильнее прежнего, огласил Волшебную страну. | №5
Юный гном Эрик робко зашёл в кабинет деда, гадая, зачем старик позвал его на этот раз. Завтра был его шестнадцатый День Рождения и всем известно, что, кроме подарков и праздничного торта, в канун совершеннолетия ему предстоит узнать секрет очередной руны. Это была не самая сильная руна, и Эрик недоумевал, почему для её изучения надо проходить такой тщательный отбор. Отец сказал, что познать её разрешено далеко не всем, а только самым смелым и отважным. В этом плане отец возлагал на Эрика большие надежды, и не зря. Юноша не раз доказывал на турнирах и соревнованиях свою доблесть и имел все основания считать, что ему-то точно откроют секрет руны.. Может быть, дед хочет ещё как-то проверить его?
- Заходи, Эрик, заходи – старик приветственно кивнул – Я знаю, о чём ты думаешь. Да, наш разговор будет связан с завтрашним событием. Твой отец уверен, что тебе под силу нести секрет руны. И я не могу его переубедить. Я могу лишь предостеречь тебя, мой мальчик.
Эрику не раз казалось, что его дед обладает телепатическими способностями. Эти ярко голубые глаза на испещрённом сеточкой морщин суровом лице старого гнома всегда видели мальчика насквозь. Поэтому Эрик старался не думать о вчерашнем угоне байдарки с мальчишками и переключил своё внимание на великолепный горный пейзаж, висевший на стене. Он не раз тайком пробирался в кабинет деда только для того, чтобы полюбоваться сказочной красотой заснеженных вершин.
- О чём предостеречь, дед? Я не понимаю, почему все так носятся с этой руной. Уверен, она не добавит мне много сил.
- Сил может и не добавит – усмехнулся дед – а вот проблем…
И, устремив взгляд на самую красивую из горных вершин, старик начал свой рассказ.
- Ты слышал, Эрик, что много лет тому назад наш народ жил в горах. В мирное время мы трудились, не покладая рук, добывая руду и золото для всей Империи. Когда наступала война, не было воинов храбрее и преданнее наших. Мы были гордым и смелым народом и мы были счастливы. Горы – это наша родина и мы должны рождаться и умирать там. Да, мы были счастливы, пока… Пока в наших краях не появилась самая могущественная из волшебниц – Снежная Королева. Она была очень сильна и очень красива. Никто не мог противостоять её ледяным чарам. Одним взглядом она лишала воли, превращала сердце в лёд, отнимала способность любить. Лёгким движением руки она вызывала метель, маленьким шажком сбрасывала лавину. Самых отважных воинов она превращала в бесчувственных роботов, они забывали свой дом и родных и навсегда оставались в её снежном царстве. С каждым годом Королева становилась всё коварнее. Она мечтала погрузить всю Империю в вечную мерзлоту, а всех людей – в свои послушные безвольные машины. Никто не знал как остановить её. Снежная Королева имела одну большую страсть – редкие магические артефакты. Каждый житель империи знал, что она покупает их по самой дорогой цене, а если вещь действительно стоящая, то не поскупится даже на исполнение желания, в пределах разумного, конечно. | Однажды пришёл к ней странник и предложил купить у него редчайший артефакт – Зеркало пламенной любви.
- Ох уж эти штучки о любви – засмеялась Королева – обычно они очень слабы и действуют лишь на живые внушаемые существа. Но я не слышала о таком, дай взглянуть – и она протянула руку к зеркалу. Оно манило своей необычной восточной красотой и золотым сиянием.
- Осторожно, Ваше Величество, это зеркало обладает огромной силой! – продолжал странник, но Королева не слушала его. Она уже устремила свой леденящий взор в зеркало. Зеркало изменилось в цвете, начало приобретать серебристый оттенок, раздался лёгкий хрустальный звон, и на мгновение показалось, что оно сейчас расколется под силой этого пронизывающего взгляда. Но тут первый луч солнца проник во дворец и, упав на зеркало, вернул ему прежнее золотое сияние.
- О, женщины! – посетовал странник – вам следовало бы поинтересоваться свойствами зеркала прежде чем смотреться в него.
- И что за свойства? – холодно осведомилась Королева, уже почувствовав подвох и не отрывая взгляд от зеркала.
- Сердце посмотревшего в зеркало, наполнится пламенной любовью к первому, на кого он бросит следующий взгляд – поспешно выпалил странник и, развернувшись, быстро устремился прочь из замка, пока Королева, в оцепенении уставившись в зеркало, обдумывала сказанное.
- И не стоит благодарить меня, Госпожа, это подарок – крикнул наглец перед выходом.
Я не возьмусь описать тебе, мой мальчик, что было в горной стране после этого. Ярость Снежной Королевы была неудержима. Но всё равно, вся Империя вздохнула с облегчением, ведь волшебница была лишена своего главного оружия. После взгляда в Зеркало пламенной любви ей пришлось навсегда закрыть глаза. Всю жизнь она лишала других способности любить, а теперь была обречена полюбить сама?!? Предать себя в руки этой наиглупейшей слабости, стать уязвимой, зависимой. Никогда она не допустит этого. Полюбив, Снежная Королева перестала бы быть собой. И, кто знает, возможно, лишилась бы своих чар.
Верховный Совет снежных волшебников, созванный ею на следующий день, неделю ломал головы над этой проблемой. Но ни снять заклинание, ни посоветовать что-нибудь дельное никто из них не мог. Королева не раз пожалела о том, что не может превратить в сосульку тех «мудрецов», которые давали тупые советы влюбиться в кого-то из них. Наконец встал волшебник из самого отдалённого региона, кажется откуда-то из гномьих областей.
- Я знаю одно средство, которое может снять любое заклинание – сказал он – но добыть его практически невозможно. Это руна магического надзора. Она подвластна только гномам. И они поклялись никому не выдавать её секрет. | То было трудное время для нашего народа, Эрик, очень трудное. Сначала она пыталась подкупить, потом добиться своего угрозами и шантажом. Но каждый гном тогда поклялся кровью своих предков, что никогда не откроет секрет руны магического надзора. Королева стала обрушивать лавину за лавиной на наши поселения, метели заметали целые города, айсберги раздавили с полсотни наших кораблей. К сожалению, гномам пришлось уйти из гор, иначе все мы были обречены на смерть. Это было ужасно, целый народ был вырван с корнями из своей родной земли, брошены дома, да что дома – города. Но такова была плата за спокойствие Империи. С тех пор мы живём здесь, где всегда тепло, и надёжно храним нашу тайну. Сейчас ты понимаешь насколько это ответственно, мой мальчик?
- Да, дед. - юноша заворожённо смотрел на пейзаж. - Теперь я понял почему нас называют горным народом, а горы я вижу лишь на картинках. Значит, всё это из-за неё.
- Иди спать, Эрик, у тебя ночь на раздумья. Завтра отец должен услышать твоё решение – готов ли ты узнать тайну руны.
Дед пристально смотрел на Эрика. Казалось, он хотел увидеть не только настоящее, но и будущее.
Этой ночью Эрику снились горы. Они манили своей величественной неприступностью. Кровь предков неотвратимо влекла к снежным вершинам. Он гулял по склонам, вдыхал пьянящие ароматы горных цветов, покорял отвесные скалы. Такой изумительной красоты он не видел никогда в жизни. На самой высокой из гор, переливаясь в лучах солнца, стоял хрустальный замок. Врата его были приветственно открыты. Внутри звучала волшебная музыка. В одной из комнат на коленях стояла сказочной красоты девушка и горько плакала, уронив лицо на ладони. Её волосы снежным покрывалом окутывали гибкий стан, а вся поза выражала неподдельное отчаяние. Эрику было невыносимо слышать её рыдания. Когда он подошёл, чтобы успокоить её, она подняла лицо и юноша увидел, что глаза её завязаны чёрным платком. «Ты пришёл спасти меня?» с надеждой спросила прекрасная незнакомка, и в её ласковом голосе было столько тепла и нежности, что он никак не мог поверить, что это злая Снежная Королева…
Утром Эрик проснулся с каким-то особенным чувством. Ему во что бы то ни стало захотелось побывать в горах, они звали его нежным звенящим голосом. Юноша тряхнул головой, стараясь отогнать ненужные мысли и пошёл узнавать секрет руны. | №6
ВОСЬМОЙ
Тонуть совсем не страшно. Уже не страшно.
Страшно было в первый раз. В ту зловещую ночь, когда я увидел бездну в ее глазах.
...Я рвался к ней через обжигающий холод пруда, беспомощно тянулся короткими ручками, даже в последний миг своей жизни отказываясь верить в происходящее. Я все надеялся, что это какая-то чудовищная ошибка или розыгрыш. Что сейчас госпожа протянет руку и вытащит мое крошечное тельце из воды – ведь низкий илистый берег был совсем близко. Что она прижмет меня к себе и успокоит – маленького, испуганного и мокрого. Поцелует в лоб, а потом все объяснит. Ведь она так хорошо умела все объяснять.
Но вместо этого госпожа ткнула меня своим посохом в грудь, вода сомкнулась надо мной, и темный силуэт моей богини на фоне огромной луны слился с чернотой пруда. Перед тем, как озеро проглотило меня, все недолгое знакомство с ней пробежало перед моим взором...
Я впервые увидел ее в лесу. Незнакомка собирала грибы и травы под пнями и гнилыми корягами. Я бы такие грибы брать не стал, да и травы она выбирала странные, но не это привлекло мое внимание.
Стать. Походка. Неземная завораживающая красота.
В ней было что-то величественное, и этот дивный образ никак не вязался с трухлявыми пнями и поганками, да и глухая чаща, казалось, взирает с изумлением на столь удивительную гостью. Птицы вокруг нее замолкали. Мелкая лесная живность замирала. И ветерок, играющий листьями и верхушками трав, при ее появлении затихал, как мне тогда казалось – пораженный божественной красотой. Застыл и я, скрывшись в траве под широким кустом – уж мы-то умеем схорониться, если надо. Так я думал до встречи с богиней.
– Не нужно прятаться. Выходи, – негромко проговорила она, не оборачиваясь и не прекращая ворошить посохом жухлую осеннюю листву в поисках своих поганок. У нее был низкий бархатный голос. От неожиданности я встрепенулся, и, подчиняясь приказу, вышел из-под куста.
– Ты здесь один, малыш? – спросила богиня, обернувшись ко мне. Только теперь я вспомнил о своих братьях, которые сейчас усердно трудились, добывая алмазы и золото. Я забрел сюда, потому что не любил работать в шахте. О чем прямо братьям и говорил. Я всегда говорил только правду. Даже когда совсем этого не хотел. Иногда правда была против меня, но я ничего не мог с ней поделать. Даже промолчать. А изредка знание возникало в моей голове вообще из ниоткуда. Озарение накрывало меня волной, и никаких сомнений в его истинности у меня не было, а потому я тут же озвучивал очередную пришедшую мне в голову мысль. На поверку все мои «выдумки», как называли их браться, оказывались правдой. За эти «фокусы» мне частенько доставалось, братья считали меня чудаком, но любили, а потому терпели мои странности и нежелание работать.
– Стало быть, один – заключила она. Мой ответ ей не требовался. – Я так понимаю, ты и есть тот самый малыш, который не умеет врать, и которому за это часто достается? – проговорила незнакомка с едва заметной улыбкой. Я потупил глаза. Все это выглядело глупо. Во-первых, она откуда-то знала обо мне гораздо больше, чем я ожидал, а во-вторых – я уже привык, что мои озарения никому не нужны, потому чувствовал себя смешным и жалким под пронизывающим взглядом красавицы.
– Мне нужна твоя правда, а особенно – твои «выдумки», – посерьезнела незнакомка, а я вдруг позабыл обо всем на свете под гипнозом ее прекрасных черных глаз. – Пойдем со мной, и ты почувствуешь себя нужным.
Все происходяшее казалось мне видением. Я не верил своему счастью. Наконец-то моя блажь может быть кому-то полезной! И не просто кому-то, а... У меня путались мысли, и сердце колотилось где-то под самым горлом.
Она все поняла по счастливому глуповатому выражению моего лица, улыбнулась одними глазами, а потом, не говоря ни слова, зашагала прочь. Мне ничего не оставалось, как семенить следом, задыхаясь от счастья. Сообщить братьям, куда я пошел, мне даже в голову не пришло. А спустя несколько дней я и вовсе позабыл, кто я и откуда... | – Смотри, малыш. У тебя уже очень хорошо получается. Почти идеально. Еще раз попробуй – мягко сказала она. Я честно наморщил свой широкий лоб и попытался представить эту маленькую девочку с белой, как снег, кожей, а рядом – королеву, ее маму. На протяжении нескольких недель мы приходили сюда, на берег крошечного лесного озера. Удивительное дело – этот водоем правильной овальной формы находился довольно далеко от стоящего на холме замка моей повелительницы, но его зеркальную гладь было очень хорошо видно из окна ее комнаты. Когда мы были в замке, я любил взобраться на табуретку и подолгу любоваться озером, которое отсюда напоминало крошечное зеркало.
Она частенько приводила меня к озеру по ночам, велела сосредоточиться на маленькой принцессе и ее маме-королеве, а сама в это время скороговоркой шептала непонятные слова на чужом языке, стоя у меня за спиной. Я подчинялся ей беспрекословно, будто загипнотизированный. О братьях я по-прежнему не вспоминал.
Осень была на исходе. Листьев не стало. Лес будто онемел. Воздух стоял неподвижный и стеклянный – словно напуганный первыми ночными заморозками, которые по утрам проступали на поверхности озера тонкой паутинкой льда.
Хозяйка сказала, что через несколько дней солнце войдет в тринадцатый, королевский градус Скорпиона – градус «соединения жизни и смерти». Что я полностью готов, осталось только дождаться нужного момента, и тогда я смогу «освободить» королеву-маму. После этого судьба моя навсегда изменится, а следом изменится судьба короля, маленькой девочки, и ее, моей повелительницы. Я мало что понимал, но верил своей госпоже и потому был готов на все.
В ту ночь мы снова направились к озеру. Меня не покидало ощущение, что я иду к нему в последний раз. Обычно я «чувствовал» будущее, пускай отдельными эпизодами или картинками-вспышками, но все-таки чувствовал, нередко – на много дней вперед. Только вот все мои «картинки» рисовались почему-то ДО наступления этого загадочного «тринадцатого градуса». Что будет после него, мои «выдумки» не сообщали, за ним была пустота, и это меня немного настораживало. Но рядом с моей госпожой я был будто опоён колдовским зельем, и мысли отказывались выстраиваться в логические цепочки. Я просто делал, что мне велели, и в этом находил успокоение.
Светила полная луна, на небе не было ни тучки, и лесная тропинка, испещренная тенью от деревьев, была залита бледным светом. Казалось, мы идем не ночью, а средь бела дня, только солнце почему-то светит голубоватой холодной белизной.
Наконец, озеро появилось из-за кустов. Неподвижная черная гладь водоема казалась огромной бездонной пропастью.
– Начинай, малыш, – госпожа легонько подтолкнула меня к «нашему» месту у самой воды. – Ты готов, и час настал. Сейчас нам нужна королева. – отчеканила она.
Я привычно закрыл глаза, и мой мысленный взор оказался во дворце, в роскошной королевской спальне. За моей спиной заструилась монотонная скороговорка. На этот раз фразы были отрывистыми, а тембр голоса время от времени снижался, пререходя в звериный рык. Наконец, госпожа что-то резко выкрикнула этим жутким голосом, который к тому моменту скатился до утробного хрипа. Женщина в королевской спальне, на которую был направлен мой внутренний взгляд, внезапно начала задыхаться, резко села на кровати, схватившись руками за горло, и широко открыла полные ужаса глаза. Она несколько раз попыталась по-рыбьи схватить ртом воздух, потом обмякла и завалилась набок. Мужчина, спавший рядом с ней, вскочил и бросился к женщине. Он подхватил королеву за плечи и приподнял, но голова ее безвольно повисла, а из уголка рта к подбородку побежала черная струйка. | И сейчас же утробный рык за моей спиной взвился до оглушающего визга, переходящего в пронзительный хохот, от которого волосы мои встали дыбом, а по затылку и спине побежала волна ледяных мурашек. Я резко обернулся. В тот же миг госпожа с нечеловеческой силой оттолкнула меня, и я полетел в озеро. Во время падения, которое показалось мне вечностью, я успел разглядеть ужасающую холодную бездну ее черных глаз.
...Я рвался к ней через обжигающий холод пруда, беспомощно тянулся короткими ручками, даже в последний миг своей жизни отказываясь верить в происходящее. Я все надеялся, что это какая-то чудовищная ошибка или розыгрыш. Что сейчас госпожа протянет руку и вытащит мое крошечное тельце из воды – ведь низкий илистый берег был совсем близко. Но вместо этого она ткнула меня своим посохом в грудь, вода сомкнулась надо мной, и темный силуэт моей богини на фоне огромной луны слился с чернотой пруда...
Где я? Что со мной? Почему я не утонул? Или все-таки утонул? – Шквал мыслей в одно мгновение пронесся в голове раньше, чем я понял, что по-прежнему нахожусь в воде. Правда, она уже не была ледяной. И теперь я не тонул, а наоборот, поднимался к поверхности, над которой, похоже, сиял белый день – вода была на удивление прозрачной, а поверхность – идеально гладкой. Неправдоподобно гладкой. А еще мне казалось, вернее, я был почти уверен, будто эта поверхность... вертикальная. И сам я тоже занимаю вертикальное положение, хотя такое невозможно было даже представить...
Додумать я не успел – мое лицо коснулось этой загадочной глади. Нос, глаза и рот оказались над водой, и я увидел... комнату своей госпожи. Получалось, я и вправду вынырнул из вертикальной поверхности! Ведь мой взгляд уперся не в потолочную лепнину спальни, как можно было бы ожидать при всплытии лицом вверх, а в окно. То самое любимое окно, через которе мне так нравилось любоваться лесным озером. Я машинально посмотрел через него на знакомую поляну. Озера больше не было. Вместо него там виднелся поросший травой овраг и остатки камыша. На дворе стояла ранняя осень. Значит, прошел почти год. Или десять лет? И кем я теперь стал?
– Великолепно, – услышал я знакомый бархатный голос позади себя. – Просто великолепно. Теперь можно и во дворец – пора знакомиться со вдовцом и его чудесной малышкой.
Госпожа появилась передо мной, прекрасная, как прежде, и встала напротив. Не сводя с меня глаз, она повернула голову чуть в сторону, потом в другую, поправила прическу и провела пальцами по своей щеке. Казалось, меня она совсем не замечает, а видит во мне... свое отражение! Госпожа улыбнулась одними глазами, и произнесла:
– Зеркальце, зеркальце, молви скорей, кто здесь всех краше, кто всех милей?
Будто повинуясь приказу, я сразу же закрыл глаза, и в голове замельтешил калейдоскоп лиц – мужских, женских и детских – их было много, очень много. Но не прошло и мгновения, как я перебрал их все, лица исчезли, а перед глазами остался только образ моей госпожи. Подчиняясь неведомой силе, я произнес чужим стеклянным голосом:
– Ты, о, богиня, всех здесь милей.
Она усмехнулась, и махнула в мою сторону рукой. Мое лицо тотчас же стало снова погружаться в глубину зеркальной поверхности, и ко мне вернулись отголоски той проклятой ночи. Прежде, чем опять уйти в небытие, я почему-то вспомнил о своих братьях-гномах. Мне хватило мига, чтобы увидеть эти родные лица, одно за другим. Умник. Ворчун. Весельчак. Скромник. Чихун. Соня. Простачок. Когда-то с вами был еще и младшенький – Выдумщик. Теперь вас осталось только семеро.
А тонуть совсем не страшно. Уже не страшно.
------------------- | №7
ЧАСТЬ 1.
Сегодня был первый день моего долгожданного отпуска. Отдых обещал быть сказочным. У меня в бумажнике лежали билеты на авиарейс, и путевка на целую неделю в райский уголок земного шара, где всегда царит лето, где пляжи из мелкого золотистого песка, теплый океанский бриз шуршит листьями пальм, а прозрачная вода на глубине окрашивается в бирюзовый цвет.
Всю последнюю ночь я не спал. Не сказать, чтобы я волновался или боялся длительного полета, просто был сильно возбужден.
В день вылета я заранее приехал в аэропорт и сразу был ужасно огорчен – на большом табло отправления указывалось, что мой рейс задерживается по техническим причинам на два часа. Я заказал чашку капучино в баре. На плазменной панели над барной стойкой без звука транслировался кинофильм Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Выпив кофе и посмотрев знакомое до каждой фразы кино, я сел в зале ожидания и стал терпеливо ждать. Напротив меня сидели молодая мама с маленькой девочкой. Мама читала дочке детскую сказку шведской писательницы Лагерлёф Сельмы "Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями". Я с детства помнил и любил эту сказку и несколько раз смотрел мультфильм отечественного производства. Спешить было не куда, и я стал внимательно слушать чтение наравне с девочкой. Нужно отметить, что мама читала с выражением очень хорошо, и ее голос полностью поглотил мое внимание. Я постепенно потерял связь с реальностью и растворился в сказке:
«Тут Нильсу пришло на ум, что он продешевил. Вдобавок к золотой монете ведь можно было потребовать, чтобы гном учил за него уроки. Да мало ли что еще можно придумать! Гном теперь на все согласится! Когда сидишь в сачке, спорить не станешь.
И Нильс снова встряхнул сетку.
Но тут вдруг кто-то отвесил ему такую затрещину, что сетка выпала у него из рук, а сам он кубарем откатился в угол…»
Гнома звали Колреш Смлох, его все уважали за то, что он был настоящим лесным гномом, знал кучу заклинаний и обладал удивительными способностями.
Гном и сам был не рад, что так жестоко наказал мальчишку за его детскую проказу. Ну, подумаешь, тот поймал его сачком для ловли мух, а потом не давал вылезти, встряхивая и раскачивая его в тот самый момент, когда он почти из него выбрался.
Конечно, он сам был виноват, что залез в семейный сундук и кроме бархатной безрукавки, расшитой мелким речным жемчугом, ничего вокруг не видел. Ах, какой был красивый узор! А какой красивый был речной жемчуг! Бусинки играли на свету и переливались такими чудными искорками. Гномы с незапамятных времен были мастерами на все руки и умели делать красивые вещи. И весь их род славился как ценители всего прекрасного, особенно, если дело касалось драгоценностей. О золоте, редких камнях и кладах гномы знали все, очень любили сокровища, любили до жадности. Колреш был не исключением, даже наоборот. Гном очень разозлился на Нильса за то, что он вздумал торговаться с ним.
Нужно было задать подзатыльник шкодному мальчишке, но нельзя было оставлять Нильса маленьким. Все произошло очень быстро. Колреш потом бросился его разыскивать, но куча свидетелей: воробей, петух, кот и все домашние гуси видели, как Нильс забрался на шею молодого белого гуся Мартина и они полетели за стаей диких на север в Лапландию. Разве может маленький гном угнаться за стаей гусей? Гном понимал, что это невозможно и раскаивался в своем горячем поступке, но было уже поздно. | ЧАСТЬ 2.
Все гномы очень умные, долго живут и хорошо умеют говорить и по-человечьи, и по-птичьи, и по-звериному, и даже молчать по-рыбьи. Они знают все повадки зверей, птиц и хорошо разбираются, какой вид на что способен. Дикие гуси были известны как дружное и вечно галдящее семейство, которое может постоять за себя. Колреш так же понимал, что мальчик сможет выжить, только если дикие гуси примут их в свою стаю. На это он и рассчитывал, ведь Нильс забрался на шею Мартина, а Мартин и домашний, но то же гусь.
Предполагая это, гном Колреш Смлох методом дедукции построил логическую цепочку и точно просчитал предстоящую цепь событий. Стая будет интересоваться историей Нильса. Мальчик обязательно им все расскажет и даже попросит помощи. Гуси, не сразу - они птицы упрямые, захотят помочь ему. К кому смогут они обратиться за помощью, если сами не знают? Конечно, к более умным птицам. Самыми умными птицами являются совы. Они, хоть и ночные обитатели, но живут долго, и все помнят. Значит, именно сов нужно научить заклинанию, которое сделает Нильса снова большим. Но спешить не стоит. Гуси улетели уже далеко, и даже если их догнать и расколдовать мальчика, то он станет большим далеко от дома. Он не сможет добраться самостоятельно домой, так как еще маленький и в момент обратного превращения перестанет понимать язык животных. Дикие гуси – птицы перелетные и всегда летают на север и обратно по одному маршруту. Осенью они полетят через эти места на юг и вот тогда… Шансы очень высоки, лишь бы дикие гуси их приняли.
Гному осталось передать совам слова заклинания. Самым быстрым способом для этого был лесной телеграф дятлов и новостная служба мгновенно распространения информации – сорочья почта. И Колреш воспользовался этой связью.
Чтобы расколдовать Нильса гном знал более десятка заклинаний. Но не все заклинания подходили для мальчика.
Заклинание Подрастишкус было не таким быстрым и могло вызвать йогуртовую зависимость на всю жизнь.
Заклинание Слонус было мгновенным, но побочными эффектами были большие уши, хвост и длинный хобот, а у заклинания Мамонтус еще добавлялась густая шерсть.
Другие, более человечьи заклинания, например: Австралопитекус и Неандерталус то же не годились, так как у обращенных наблюдалось слабоумие и повадки приматов.
Заклинание Мгновентус Гигагантус не имело побочных эффектов, но делало большим только тело, а одежду и обувь оставляло маленькими как прежде.
Оставалось заклинание Заменус Местамус:
Стань передо мной,
Как мышь перед горой,
Как снежинка перед тучей,
Как ступенька перед кручей,
Как звезда перед луной.
Бурум-шурум, Шалты-балты.
Кто ты? Кто я?
Был — я, стал — ты.
Это заклинание гном передал совам.
Примерно через полгода, когда Нильс вернулся в родную деревню, все случилось именно так, как задумал гном. Ему только осталось шепнуть слабое заклинание нежелания летать на молодого гуся Юкси, который с рождения был ленив и доставлял столько хлопот всей стае. Теперь было кому поменяться местами с Нильсом. И все получилось, мальчик стал большим как прежде, а Юкси стал маленьким, и теперь вся стая домашних гусей заботилась о нем. И гному даже не пришлось встречаться снова с Нильсом, все прошло как по маслу. Но чувство тревоги не покидало Колреша. | ЧАСТЬ 3.
Гном стал скрытно следить за Нильсом. Мальчик снова пошел в школу, он хорошо учился. Но путешествие сильно изменило Нильса - он стал любить и заботиться о животных, совсем не общался с дворовыми детьми и свободное время проводил с домашними гусями. Мальчик сам всегда кормил их и выводил на прогулки к пруду. И всегда рядом с Нильсом шел гусь Мартин и гусыня Марта, а маленького Юкси мальчик нес на ладошке.
В плохую погоду мальчик рисовал, и Колреш, один раз, когда никого не было дома, заглянул в его рисунки. Детской рукой были аккуратно и с мельчайшими деталями прорисованы сцены из путешествия: волшебная дудочка, бронзовая и деревянная статуи. И было очень много других рисунков, и на всех были изображены гуси. Они летели стаей и поодиночке, шли по земле, плыли по воде и так далее.
Еще гном часто видел, как мальчик мечтательно смотрит в небо.
Пришла весна и над маленькой шведской деревушкой Вестменхег стали появляться первые стаи перелетных птиц. В один прекрасный день гном получил весточку с сорочьей почтой, что прилетела одна стая диких гусей и на ночь села на пруду. Гном знал точно, что Нильс не пропустит прилета своих друзей и обязательно захочет повстречаться с ними, ведь мальчик все больше времени проводил именно там. Колреш одел - на голову широкополую шляпу, его черный кафтанчик был украшен кружевным воротником и манжетами, чулки у колен были завязаны пышными бантами, а на красных сафьяновых башмачках поблескивали серебряные пряжки - именно в таком наряде Нильс первый раз увидел его. Гном поспешил к пруду.
Опасения Колреша оправдались. Нильс сидел у пруда на коленках, а вокруг него, размахивая крыльями и гагача, перебивая друг друга, толпилась большая стая диких гусей. Гном прекрасно понимал их язык, и из этого многоголосья смог разобрать, что все они радостно здоровались с мальчиком и торопились рассказать ему все свои новости. Но Нильс не понимал их. Колреш подошел к ним совсем близко и внимательно посмотрел на мальчика. Нильс улыбался и плакал одновременно. Он улыбался от радости встречи с друзьями и плакал, что не может сказать им, как он рад их видеть. Тут мальчик поднял голову и их взгляды встретились. Нильс очень сильно удивился, он никак не ожидал увидеть гнома. Все гуси притихли после того, как гном едва шевельнул рукой и сказал:
- Здравствуй, Нильс. Ты не должен быть в обиде на меня, что я заколдовал тебя. У тебя было замечательное путешествие, и ты теперь имеешь столько друзей. Ты сильно изменился в лучшую сторону и за это я ненадолго сделаю тебя снова маленьким. Ты сможешь вдоволь поговорить со своими друзьями.
Гном снова тихо сказал слова заклинания, а Нильс на глазах у изумленных гусей стал таким, каким его помнили - маленьким. Что тут началось! Сколько радости и смеха услышал Колреш. И только один гусь, а это был Мартин, громче остальных кричал Нильсу:
- Полетели! Полетели! Только что объявили посадку на наш рейс!
В этот момент я проснулся и открыл глаза. Сколько же я проспал? Мамы с девочкой уже не было. Кругом было оживление, все вставали, собирали свои вещи. На табло отправления была разрешена посадка на мой рейс, и я двинулся к стойке регистрации.
Все время моей регистрации и посадки на самолет сон не выходил у меня из головы. Я думал об одном и том же. Интересно, а что если гном не станет превращать Нильса обратно, в большого? Разрешит ли ему совершить второе путешествие с гусями? Какие новые приключения их ждут? Кто сможет поведать о них всему миру?
Самолет тем временем уже набирал высоту и одновременно совершал поворот – ложился на курс полета. Мое посадочное место находилось около иллюминатора, и я стал смотреть на уходящую вдаль землю. Неожиданно я увидел внизу летящую клином стаю птиц. Да это же гуси! Я прижался к стеклу и стал внимательно следить за ними. Перед тем, как самолет нырнул в облака, мне показалось, что на шее одного гуся сидит маленький мальчик. Я улыбнулся и закрыл глаза. Мне стало радостно. | №8
Под гусиным крылом неспешно, подобно речке, приближающейся к запруде, тянулись поля, луга, дороги, леса. Далеко справа поднималось несколько столбов дыма. Наверное, там деревня, просто ее пока не видно. Слева блеснула гладкая поверхность лесного пруда. Был почти полдень, солнце стояло высоко и прямо впереди, и если бы не встречный поток воздуха, то наверное стало бы даже жарко. Мартин работал крыльями уверенно, с достоинством. Он теперь стал степенным и уважаемым гусем, не то, что в начале нашего путешествия.
Кажется, пора представиться? Меня зовут Нильс. Да, тот самый, который пролетел всю Швецию вдоль и поперек со стаей диких гусей. И сейчас я опять в воздухе. Если бы вы знали, какое это прекрасное чувство, когда все заботы, волнения и тревоги остаются где-то там, на земле. Которая далеко-далеко внизу. И какими мелкими отсюда, из-под облаков, кажутся обиды, ссоры и разногласия. Что? Размышляю как взрослый? Так и я есть совсем взрослый. Мне уже почти 18 лет. Позади самое удивительное приключение моей жизни, после которого было много недоверия и насмешек: иногда дружеских, иногда злых. Зато я узнал, кто из моих друзей чего стоит на самом деле.
Что я делаю опять на шее гуся, летящего в ровном клине стаи? Сам не знаю. Сейчас вспомню и расскажу.
Ой, а это что? Почему строй стаи начал рушиться? И что это за пятно на солнце? Сокол?!
Мартин, повинуясь команде вожака, поворачивает вправо. Хорошо, что я успел вцепиться в гусиный пух, а то соскользнул бы, и поминай как звали. Сокол летит прямо на нас. В смысле на нас с Мартином. Гусь снижается, но я уже понимаю, что нам не успеть. Удар сокола стряхивает меня с гусиной шеи. Я падаю. И ничего не могу с этим поделать. И помощи не будет. Удар о землю.
Я проснулся. Сердце бьется как барабан на параде, во рту сухо. Сон. Кошмар. За окном темно, но чувствую что утро близко. До утра заснуть все равно не удастся, можно вставать. Да и пить хочется.
Ой, что это?! Почему кровать такая высокая? Я же не маленький, и точно помню, что если опустить ноги с кровати они уже давно достают до пола, а не свисают. Черт! Кажется я опять маленький. Нет, не по возрасту, а по размеру. Может кошмар не до конца ушел, и я еще сплю? К сожалению нет. Только не спрашивайте, как я это проверял.
Так, спокойно. Со мной такое уже было, всего-то надо, выполнить несколько условий.
О, нет! Эльза! Я же обещал сегодня вечером придти к ней на день рождения! И даже подарок приготовил! И что теперь? Явиться вот в таком виде? Да меня на смех поднимут!
Кто такая Эльза? Она полтора года назад переехала с родителями и двумя младшими братьями в нашу деревню. Еще она очень веселая и мы с ней понимаем друг друга, как будто всю жизнь знакомы, и еще, когда она улыбается и смотришь в ее глаза… Да, она мне нравится! А что такого?
Так, надо одеться и идти искать того, кто меня заколдовал. И спросить что этому гнусному типу от меня надо. Почему гнусному? Потому что с тех пор, как я получил урок хороших манер, я старался изо всех сил не нарваться на его повторение. Дрался, конечно, и не раз. С кем не бывает? Но только по делу, и когда знал что поступаю правильно. Но специально врагов себе не наживал.
Может это старая Ингрид? Недаром же ее вся деревня считает ведьмой. Да и характер у нее тот еще. Но ведь ведьмам, чтобы заколдовать, надо угостить кого-то своим зельем? Или огреть своей волшебной клюкой?
Черт! Со мной вместе уменьшилась только пижама. Хорошо, что сейчас май, а не декабрь. Холодновато, конечно, но потерпеть можно. Главное - успеть до вечера с этими | Главное - успеть до вечера с этими условиями. Еще б знать какими!
Уф. Хорошо, что угол одеяла я во сне сбросил на пол. Спускаться было не больно. Почти. Не считая того, что в сумерках я споткнулся о карандаш, который вчера вечером обронил, сочиняя достойное поздравление.
Ничего, потерплю. Первым делом – надо найти того самого гнома.
С трудом отворив дверь, я отправился на кухню, но не успел я переступить ее порог, как сверху на меня рухнуло что-то большое и белое. Вернее серое, как все кошки ночью. Через миг я уже гляделся в огромный глаз, горящий зеленым. Альби, большой белый и пушистый кот, как обычно, мирно дремал на табурете и принял меня за мышь.
- Хозяин! – промурлыкал зверь, поджимая под себя лапы и устраиваясь поудобнее, чтобы меня рассмотреть, - Ну и дела! И чем это от вас таким пахнет? – ко мне потянулся любопытный нос.
- Мало того, что напугал до смерти, так еще и издеваешься? – буркнул я в ответ, переводя дух.
- Валерьянка, ромашка, фиалка, клевер, мя-я-я-ата, - перечислил кот.
- Эй, ты себе ничего не отшиб, пока прыгал? Какая мята? Я зубы почистить еще не успел. Какие фиалки, что я тебе, девчонка, чтобы от меня духами пахло?!
- Па-а-а-ахнет, - зевнул Альби, - Летом пахнет. И что ты опять натворил, хозяин?
- Сам хочу знать, поэтому к гному и собрался.
- Опоздал ты, хозяин, - кот сел, облизнул лапу и провел ею по уху, - Гном съехал давно.
- Как?
- Собрал чемоданы и уехал. Сказал что холодно тут, особенно зимой, не для его старых костей.
- Значит это не он? – я не понял радоваться мне (потому что я все-таки гнома ничем не обидел) или огорчаться (потому что спросить: "за что это меня так" пока не у кого).
- Точно не он, - кивнул кот, жадно принюхиваясь к моей пижаме.
- Может ты кого-нибудь видел у нас в доме сегодня ночью? – осторожно, делая полшага назад, спросил я.
- Да нет, все как обычно. Хотя, мне показалось, что я сквозь сон видел большую бабочку. Я даже хотел ее поймать, но меня сморило, аж глаза сами закрылись. И вообще, шел бы ты хозяин, не искушал бы меня запахами? Валерья-а-а-анка… - мечтательно протянул Альби.
- Хорошо, ухожу. Вот только к гному загляну, может к нему въехал кто, а мы не знаем?
- Давай, - кот с явной неохотой взгромоздился обратно на табурет. Мне стало не по себе.
Дойдя до двери в жилище гнома, я застал ее не запертой, но с табличкой "жилье сдается". И правда, зачем гному запирать дверь? Если кто без спроса что унесет, так потом же хуже будет – это всем известно. Внутри был порядок, но у меня появилось чувство, будто я пришел в музей, а не в жилую комнату. Словно на всех предметах висят невидимые таблички "руками не трогать". Убедившись, что комната давно покинута, я тихо, чтобы не разбудить Альби, вернулся к себе.
Переступив порог, я понял, что там действительно пахнет как-то странно. Альби был прав, пахло летним лугом. Небо за окном слегка посветлело. Черт! Скоро же родители проснутся и позовут завтракать! И что тогда?!
Так, спокойно. Если кто-то меня опять заколдовал, значит ему что-то от меня надо. Значит, он рано или поздно объявится. Хорошо бы только пораньше! | Я расхаживал по полу, обходя разные предметы, которые раньше считал мелкими (вот верну свой рост, и не буду разбрасывать вещи, честно!). Тут я заметил что-то блестящее. Блестки? В моей комнате? Новый год был давно, "дождик" от ёлки это быть не может. Блестящих вещей я не ношу, что я – девчонка что ли? И форма у этих блесток какая-то чересчур правильная. Золотистые звездочки.
Я внимательно оглядел комнату и только тут заметил лежащий на полу блокнот, в котором я писал поздравления. Сам бы я никогда его так не бросил, мало ли кто найдет? Это личное, вы же понимаете? С усилием перевернув страницы, я обнаружил пропажу. Двух последних листов не было, вместо них из корешка торчали две оборванные полоски бумаги, а между листами нашлась еще одна блестка. И зачем кому-то красть мои черновики?
Черта с два я буду выполнять какие-то там условия! Я сочинял это три дня, проверял каждое слово, каждую рифму! Просто выбью этому вору половину зубов, чтоб неповадно было!
Дверь приоткрылась, и в щели показался Альби.
- Хозяин, что-то неладно!- тревожно пророкотал кот.
- Да? А ты только заметил?! – с горечью показал я на свой рост.
- Из гостиной пахнет дымом!
- Там же камин, оттуда часто пахнет дымом, - пожал я плечами.
- Нет, там сейчас что-то горит.
- Ну и что?
- Кроме вас никто из людей еще не просыпался.
- Черт! – выругался я и вылетел в дверь мимо Альби, закрыв лицо руками от лезущей в глаза шерсти.
- Потом поблагодарите, - промурчал кот, - И у вас в комнате тоже пахнет. Мята, фиалки, клевер…
Я уже не слушал и со всех ног бежал в гостиную. По дороге чуть не расквасил себе нос, зацепившись за слишком высокую кромку ковра.
В камине догорали мои черновики. Кто бы ни был вором, он совсем недавно был здесь. И, быть может, он еще в доме. Злость придала мне сил, я побежал обратно к себе. По полу катался нанюхавшийся трав кот.
- Альби!
- Мр-р-р? Хозя-а-аин? – сладко зевнул зверь.
- А ты сможешь найти, откуда так пахнет?
- Найти? Я тебе что, собака-ищейка? – в мурлыканье прорезались обиженные нотки.
- Нет, конечно! Но ты – значительно лучше, чем все собаки в мире!
- Пра-а-а-вда?
- Правда. Мы же завели тебя, а не какую-то там собаку!
- Найти.. Мя-а-а-та, клевер, валерья-а-анка… Могу. Только, чур – все мое, - кот извернулся, встал на лапы и потрусил в сторону двери. Осталось только от него не отстать. У него четыре лапы, а у меня – только две ноги, так нечестно!
Запах повел кота по чердачной лестнице. Если Альби так пошутил, то я не знаю, что я с ним сделаю! Если застукаю вора и вернусь в нормальное состояние. Вслух я, конечно, поблагодарил, кое-как отодвинул засов, с помощью кота, приподнявшего люк, проник на чердак и тут – увидел ее. | Она сидела на старом сундуке, заложив ногу на ногу. Лунный свет переливался в золотистых волосах, усыпанных блестками, большие темно-синие глаза смотрели куда-то вдаль, легкое платьице, перехваченное на узкой талии серебристым поясом, больше подошло бы для королевского бала, чем для пыльного чердака.
- Наконец-то, я уже заждалась, - фея посмотрела на меня, одновременно слегка откинув голову и тряхнув волосами, по которым прошли волны бликов.
- Это ты все устроила? – спросил я, и сам удивился тому, куда подевалась моя злость.
- Да, я.
- Зачем?
- Не хочу смотреть, как тебе разобьют сердце.
- Оно уже готово разорваться! Превратила меня в… гнома, сожгла мои стихи…
- Она тебя все равно не любит.
- Кто?
- Эльза твоя, - усмехнулась фея.
- Откуда ты знаешь?
- Я же фея.
- Тебе-то какое дело? – я сделал решительный шаг вперед, в ответ фея уперлась руками в крышку сундука и насмешливо откинулась назад, при этом ткань платья натянулась, подчеркивая силуэт.
- Потому что я люблю тебя.
- Когда любят, так не поступают!
- Правда? А что плохого в попытке спасти от разочарования?
- Я не просил помощи, - сделал я следующий шаг.
- Какие вы смертные все гордые… - грустно потупила взор фея, - А ведь ты можешь быть счастлив. Со мной. Стать бессмертным. Научиться волшебству. Стать одним из нас, - темно-синие глаза отчаянно-беззащитно молили.
- Прости, но это невозможно.
- Хочешь быть верен той, кому еще ничего не обещал?
- Обещал.
- Когда? Я не слышала.
- Это было не на словах.
- Ты не знаешь, от чего отказываешься!
- Прости, - я пожал плечами, - Можешь вернуть мне прежний облик? Мне как-то не по себе.
- Могу.
- Но с условием?
- С условием.
- Каким?
- Поцелуй меня.
- Нет.
- Тогда ты навсегда останешься… таким, - пожала плечами фея, с грустью смотря мне в глаза.
- Пусть.
- А как же она? |
1|2|3К списку тем
|
