Форумы-->Творчество-->
1|2
| Автор | Война с войной |
|---|
Небольшой цикл рассказов, который в данный момент состоит лишь из двух рассказов. Произведение, над которым я сейчас работаю, и, вероятно, цикл пополнится еще одним-двумя рассказами. Первый писательский опыт.
Цикл посвящен чувствам, мыслям и переживаниям обычных людей, которые вынуждены принять правила войны и ведут внутреннюю борьбу с ней. Действие происходит в мире, альтернативном нашему (из соображений политкорректности) в девяностых годах прошлого века.
Каждый герой - это отдельная судьба. Судьба, в которую война вмешалась, как чума - она разрушает человека если не физически, то духовно. Таких примеров, увы, будет много. Остаться человеком на войне, не стать зверем - пожалуй, один из самых сложных и важных моментов...
Рассказы будут выкладываться по частям. Части маленькие, но, надеюсь, тем больше вы будете ждать продолжения.
Приятного чтения, уважаемые форумчане! | 1) Нож в спину
На лес опускалась ночь. Это был тот самый час, когда она – полная тишины, прерываемой лишь стрекотанием сверчков, шепотом ветра, колышущего шуршащую, словно утренний морской прибой, листву, да журчанием воды где-то в глубине чащи, полная мягкого лунного света и умиротворения, – еще не вступила в свои права, а только-только сходит с небес на землю, чтобы окутать ее своим звездным покрывалом и погрузить всё в сон. Это еще тот самый момент, когда небосвод разделен на две одинаково прекрасные части: ту, где уже царит синева ночного неба, и ту, где еще горит зарево заката. В этот поздний час еще не хочется спать, но уже чувствуется приятная усталость и легкая слабость в теле, возникает чувство спокойствия и невозмутимости, а душа замирает и жаждет тишины, покоя, отдыха… Хочется лечь на землю, закинуть голову и любоваться необычайной красотой этого вида… Темное, синее небо плавно переходит в ясную лазурь, которая, в свою очередь переходит в фиолетово-красное пятно с рыжим диском посередине.
Мы как раз в это время были на привале. Я поднял голову вверх: над вершинами сосен, уходящих далеко ввысь, лежало небо, разделенное полосой от дня к ночи, нависшей прямо над нами. Я невольно стал любоваться этим зрелищем…
– Ребята, посмотрите на верх! – шепнул я своим товарищам.
¬– Боже, это просто великолепно! – послышался девичий голосок чуть позади меня – Аннет.
– Да уж… – протяжно произнес Джон. – Почему-то нечасто доводится видеть такое…
– А все потому, что мы очень редко смотрим вверх, хотя и надо бы, хоть изредка, – снова послышался детский голосок Аннет.
– Ага. Спасибо Виктору, что обратил наше внимание на небо! – радостно воскликнула Нэнси. – Незабываемый вид!
Я обернулся на своих товарищей.
– Ну что, продолжим путь?
– Да ладно тебе, Виктор, ну дай ты нам хоть еще хоть пять минут дух перевести! – произнес Рэй.
– Ну как знаете. Только учтите – дорогу в потемках не разглядите – пеняйте на себя! – строго, но радостно ответил я.
– Ну Виктор… Ну хватит занудствовать! – стала дразнить меня Аннет.
Аннет – девочка четырнадцати лет, лишившаяся родителей во время войны. Наш отряд нашел ее в полуразрушенном доме, где жила ее семья. По рассказам, у нее еще есть старший брат восемнадцати лет, ушедший в армию, и младшая сестра десяти лет, которая пропала без вести в день облавы республиканской армии на Вауонт – пригород на границе с Кенидианской республикой – тот самый день, когда ее родители ценой своих жизней пытались спасти своих маленьких дочерей. Аннет успела каким-то непостижимым образом спрятаться где-то на задворках, а маленькая Ева, вероятно, не могла оставить родителей.
Несмотря на то, что ей пришлось пережить, она сумела сохранить свою детскую непосредственность и игривый характер. Аннет сразу полюбилась всему нашему отряду, и вот с тех пор мы не расстаемся с ней никогда.
Лицо ее, еще детское, сразу привлекает внимание своими огромными, ясными и чистыми глазами. Они были полны доброты, любви и искренности. Тем не менее, взгляд ее порой выражает глубочайшую скорбь, боль и ужас. Смотреть на нее в упор в такие моменты нельзя без содрогания.
Аннет очень быстро к нам привыкла и внесла в нашу повседневную серую рутину лучики доброты, веселья и радости. Она мгновенно нашла общий язык со всеми. Ее шалости и капризы были так милы и наивны, что мы никогда не обижались на нее, а только больше и больше привязывались к ней.
На привале каждый занял свой «уголок» на полянке. Аннет лежала на мягкой траве и смотрела в небо, Джон и Рэй сели под сосной и стали чистить свои винтовки, Нэнси расположилась у ручья, Фред тоже прилег на траву. И только Рауль стоял где-то в стороне и думал о чем-то своем.
Сам же я тоже прилег под сосной поближе к ручью и тоже стал смотреть на небо… | * * *
В который раз за день я прокручивал весь план операции, согласиться на которую могли только я и мои сорвиголовы.
За моим отрядом давно закрепилась необычная репутация. Мы беремся за самые немыслимые авантюры, выполняем самые безумные задания, одерживаем верх над отрядами противника, сильно превышающих нас по численности. Вот и сейчас нам поручили подобную операцию…
Я вспоминал слова майора Регана ¬– командира ополчения: «Город Нурин – одна из ключевых точек, так как это очень важный транспортный узел. Его захват означает перелом в этой области ведения военных действий. К сожалению, город очень хорошо защищен на подступах многочисленными форпостами. Однако все они соединены системой подземных тоннелей. При отступлении наших войск эти тоннели были завалены, чтобы республиканцы не могли ими воспользоваться. Знают они или нет об этой системе ходов, нам неизвестно. Правда, теперь для полноценного исполнения задуманного, необходимо, конечно же, было расчищать все эти завалы…» Ну и кому, если не ополчению, выполнять всю грязную работу?
Вообще, отношение армейцев к нам, ополченцам, пусть и легализованным и организованным по всем военным законам, мягко сказать, снисходительное. На нас смотрят свысока, не берут в расчет, особенно высший офицерский и командующий состав, который, в общем-то, заведует и армией, и ополчением, отдавая буквально на убой последних – обычных, мирных граждан государства, добровольно вставших на защиту своей страны. Уж какими бы ни были слухи о жестокости Республики, но, по-моему, даже ее власти не допускают подобного абсурда.
В этот раз приказ сверху поразил всех: «Пускай ополчение расчистит завал в тоннелях к восточному форпосту. Дальнейшие действия не ограничены». Сказано это было так, что можно было уловить едва различимое: «Подохнут – и черт с ними, лишь бы армии дали свободно пройти и не мешались под ногами».
Конечно, командующим ополчением такая политика очень не нравится, но, к сожалению, сделать они с этим ничего не могут – звания не те. Делать нечего – приходится подчиняться…
Правда, в этот раз верховное командование допустило маленькую оплошность, не ограничив ополчение в маневрах. Вероятно, именно поэтому, дабы утереть нос армейцам, майор Реган приказал моему отряду заняться расчисткой завала, поставив задачу не просто расчистить завал, но еще и захватить сам форпост, да при этом до подхода основных армейских сил.
Задача не из элементарных, если честно. В моем отряде семь человек: два снайпера, четыре штурмовика, двое из которых – тяжеловооруженные, и, наконец, инженер-механик, по совместительству – медик. Семеро против целого форпоста… «Безумие», – скажет любой – и будет прав. «Безумие», – понимаем мы и соглашаемся на эту авантюру, потому что нам нравятся подобного рода задания.
План операции был прост: для начала – расчистить завал, а после – начать внезапную атаку под покровом ночи. Главное в этом деле – отточенная работа команды. В нашем отряде так повелось, что каждый всегда вносит вклад в общее дело.
Так и в этот раз: у каждого была своя роль в операции, от каждого из нас зависел исход дела, каждый из нас был необходим всем… Штурмовики должны были идти впереди, создавая пулевой заслон, а снайперы точными выстрелами со скрытых позиций прикрывать идущих впереди штурмовиков. Фактор внезапности – один из ключей к успеху в данном деле.
План форпоста каждый знал наизусть, чтобы точно знать выгодные позиции для ведения боевых действий.
А переходная полоса уже перешла ближе к западу, солнце село за горизонт, а на восточно стороне неба показался бледный лунный диск.
«Пожалуй, хватит, и так слишком долго отдыхаем…», – подумал я и потихоньку приподнялся.
Отряд уже был готов продолжать путь. Все ждали моей команды.
– Ну что, бойцы, дух перевели? – радостно спросил я.
– Так точно, командир! – в один голос сказали ребята.
– Тогда вперед! – была дана команда, и отряд снова двинулся в путь. | * * *
Мы были на месте примерно через полчаса. Лес уже полностью окунулся в ночь.
– Это вход? ¬– с недоумением спросил Рэй, глядя на решетчатую дверь, за которой была непроглядная тьма на многие сотни метров вперед.
– Да. Хорошо спрятан, правда? – поинтересовался я у товарищей.
– Без карты точно не отыщешь, если не знаешь, где он… – задумчиво произнес Рауль.
– Как там темно… – тихонько произнесла Аннет, в голосе которой я уловил нотки страха и неуверенности.
– Не бойся, Аннет. Не зря же мы тащили с собой фонари, верно? – мягким и спокойным голосом сказала Нэнси, улыбаясь и стараясь успокоить девочку.
Аннет кивнула.
– Ну что, Виктор, открывай. Ключи же у тебя? – поинтересовался Джон.
– Нет, они у Фреда, – отрезал я.
– Шутишь? У меня-то откуда? –в испуге воскликнул Фред.
– Значит, у Аннет.
– Нет, товарищ командир, нет у меня ключей. Да и откуда им быть? ¬– ответила мне девочка.
Наступило молчание. Все с испугом смотрели друг на друга. Все понимал, что если ключей нет, то весь путь мы проделали зря.
– Ладно, спокойно, расслабьтесь, у меня ключи, – шутливым тоном сказал я.
– Дурак ты, Виктор. Совсем что ли рехнулся – пугать так? – набросился на меня Рэй.
– Ага! ¬¬– с ехидной улыбкой сказал я. – Только ты, видимо, забыл, что здесь, у входа, есть запасной ключ как раз для таких случаев. Мало ли кому надо будет войти сюда? Ты чем инструктаж Регана перед операцией слушал?
– А ты докажи сначала, что здесь есть запаска, прежде чем бочку катить!
Я подошел к выложенной кирпичом стене и начал стучать по ней. Через несколько секунд моя рука наткнулась на кирпич, при ударе по которому издавался глухой деревянный звук. Я нажал на него посильнее – из стены «выскочил» деревянный, весь в кирпичной крошке (для маскировки, вестимо) ящичек. Внутри лежали ключи от канализации.
– Такое чувство, что я один слушаю, о чем говорит Реган… – иронично, с досадой в голосе заметил я.
– Ты командир, тебе положено! – сказала Аннет.
– Что за детский сад? Давайте я в следующий раз проявлю инициативу и не буду слушать вводную. Много навоюем?
– Ладно, успокойтесь все. Открывай уже дверь, пора за дело браться! – нервно заговорил Джон.
Я зазвенел своими ключами, вставив секретный ящичек обратно в стену, и открыл дверь в темный тоннель.
– У кого карта тоннелей? – с беспокойством поинтересовался я.
– У меня, – ответил Рауль.
– Так, я и Рауль впереди, за нами – Джон и Рэй, потом – Фред и Нэнси, ну а ты, Аннет, пойдешь сзади.
– Почему сзади?! – обиженным голосом спросила девочка.
– Ты там будешь в безопасности. Ты у нас инженер-механик. Ты сверхценный кадр, и, конечно, не только поэтому. Но именно поэтому тебе лучше пойти позади. Будешь прикрывать со спины нас, если что, договорились? – с улыбкой произнес я.
– Ладно, ладно, договорились, командир… – с упреком и грустью ответила Аннет.
– Ну все, отряд, вперед! – скомандовал я – и мы двинулись в путь.
Я включил фонарь и осветил вход. Мне казалось, что эти тоннели должны быть все-таки несколько больше, чем они были на самом деле: в ширину свободно помещалось только два человека, при этом я головой почти доставал до потолка (а рост у меня не маленький, кстати сказать). Идти было не очень удобно, но только первое время – потом тоннель начал расширяться.
– Сейчас развилка будет, нам направо, – предупредил Рауль.
– Да, вижу, спасибо, – сухо ответил я.
Так мы и прошли под руководством Рауля до нужной нам точки примерно минут за двадцать. Путь дальше преграждал завал.
– Приехали… – обреченно сказал Фред.
– Будем расчищать, иного пути выполнить это задание нет…
И мы начали расчистку завала…
Дело двигалось медленно и вяло, сказывался долгий путь. Тем не менее, примерно за час мы расчистили эту кучу.
Уставшие и изнуренные тяжелой работой, мы рухнули на пол. И вот я уже перестаю чувствовать свое тело, вот я провалился в сон… | | косяков хватает и вообще как это ребенок стал инженером-механиком и медиком,ей же 13 лет? | для Dix69:
Она вундеркиндер, индиго, шонеясно. | для Dix69:
Отец научил. Он танкист, для справки.
Зачем?.. Ребенку было интересно. | По ходу прочтения могут возникать разного рода вопросы.
Проявите терпение. Уверен, на многие из них вы найдете ответы в следующих частях. | Общее впечатление:
Вступление готовит к серьезной драме, но сам рассказ легкомысленный/детский.
Нарушение логики:
1. Отряд описывается, как очень сплоченный коллектив, который не раз выполнял сложные задания. Результатом этого должны быть доверительные отношения, понимание с полуслова. Однако в отряде постоянно идут пререкания и сомнения в приказах.
2. "непроглядная тьма на многие сотни метров вперед" - это сложно представить, если она непроглядная, то дальность определить нельзя.
3. Майор Реган осуждает наплевательское отношение военных к ополчению, но в то же время, только ради того, чтобы утереть нос армии, рискует жизнями восьмерых подчиненных. Почему бы не задействовать все свои силы, хотя бы в отвлекающем маневре или не послать несколько дублирующих страховочных групп.
По мелочи:
1. Обращение "Виктор" вызывает ассоциации со старыми клюквенными фильмами, где сценаристы предположить не могли, что в неформальной обстановке используются сокращенные варианты имени.
2. Отсутствуют описания ГГ и его спутников, все что есть это имена. Волей неволей приходится напрягать воображение, результат которого может не совпасть с последующим видением автора.
3. Отряд (командир в том числе), постоянно витают в облаках - на привалах не выставляют часовых, не проводят разведку местности, не соблюдают стелс-режим и т.д. | для Gigach:
ахаха,зачет))
лень было то же самое писать)
для КнязьШуйский:
детали очень важны,пока твои герои похожи не на спецотряд,а на какой то сброд)
но руки опускать не стоит. | для Gigach:
Спасибо за критику, обо всем по порядку =)
1. Отряд описывается, как очень сплоченный коллектив, который не раз выполнял сложные задания. Результатом этого должны быть доверительные отношения, понимание с полуслова. Однако в отряде постоянно идут пререкания и сомнения в приказах.
Дело в темпераменте персонажей. И опять же все дело именно в их доверительном отношении, что позволяет им пререкаться друг с другом. У них больше дружеские отношения, чем отношения типа "командир-подчиненные".
2. "непроглядная тьма на многие сотни метров вперед" - это сложно представить, если она непроглядная, то дальность определить нельзя.
Тоннель длинный =)
3. Майор Реган осуждает наплевательское отношение военных к ополчению, но в то же время, только ради того, чтобы утереть нос армии, рискует жизнями восьмерых подчиненных. Почему бы не задействовать все свои силы, хотя бы в отвлекающем маневре или не послать несколько дублирующих страховочных групп.
Об этом будет упомянуто несколько позже. Просто я предпочел подавать информацию постепенно, не разжевывая определенные детали, чтобы читатель получал ответы на возникающие вопросы по ходу прочтения произведения. Надо же как-то подогревать интерес ;) Проверял на знакомых, когда рассказ еще не был готов - вопросов, ответы на которые были в конце, возникло масса. Так что потерпите. Я просто держу интригу =)
Соглашусь, что военная логика в рассказе хромает, именно с ней у меня в рассказе возникали серьезные проблемы. Как видите, всех косяков все равно избежать не удалось =)
1. Обращение "Виктор" вызывает ассоциации со старыми клюквенными фильмами, где сценаристы предположить не могли, что в неформальной обстановке используются сокращенные варианты имени.
"Витя" существует только в России. Как его сокращенно можно назвать, если закос идет под альт. Европу с ее особенностями - я, увы, не знаю. "Вик"... Как-то не с тем именем ассоциируется у меня лично, если честно =)
2. Отсутствуют описания ГГ и его спутников, все что есть это имена. Волей неволей приходится напрягать воображение, результат которого может не совпасть с последующим видением автора.
Это есть, но позже. Я просто очень не люблю при прочтении начала рассказов, они мне кажутся затянутыми, потому я предпочел сразу окунуть читателя в действие. Увы, самому мне не удалось избежать затянутости, но повторяюсь: для меня это первое серьезное произведение. На ошибках пока учусь, набираюсь опыта, так сказать...
3. Отряд (командир в том числе), постоянно витают в облаках - на привалах не выставляют часовых, не проводят разведку местности, не соблюдают стелс-режим и т.д.
Что правда, то правда, это я не учел. Подразумевается, что они идут по местности, исключающей присутствие врага. В тексте это непонятно, мой замысел узнать сложно в этом плане, да =) Уж простите =)
но руки опускать не стоит.
А смысл? Рассказ-то уже написан, я его решил теперь только здесь показать, посмотреть, как публика отреагирует.
Самое интересное скоро начнется, потерпите =) | * * *
Как ни странно, я очень отчетливо помню образы, возникшие во время этого сна, больше напоминавшего дремоту, нежели полноценный сон. Я вообще очень редко запоминаю сны, хотя какие-то отдельные их обрывки я могу помнить очень-очень смутно – настолько, что даже с трудом могу объяснить, что видел, хотя образы и сохранялись в памяти. Тем не менее, в этот раз все было настолько реально, что после пробуждения я некоторое время спрашивал себя: а сон ли это был?..
Сначала я увидел освещенную летним, ярким солнцем поляну, усыпанную ромашками – самыми обыкновенными цветами, но создающими такое легкое и возвышенное состояние души, что хочется забыть все на свете, остановиться хотя бы на мгновение и насладиться этими ничем на первый взгляд не примечательными растениями… Это было завораживающее зрелище – море цветов, колыхавшихся от набежавшего вдруг легкого, освежающего ветерка, и было слышно, будто это море зовет тебя, манит и шепчет: «Будь спокоен, все это суета, брось все заботы, забудь все проблемы и замри». Я стоял посреди этой яркой, сочной, густой луговой зелени и рассыпанными в ней цветами. И тут я вспомнил детство и такую же поляну, только больше, отпечатавшуюся у меня в памяти на долгие годы, вспомнил, как я тогда был безумно счастлив от такого зрелища и как смеялся тогда вместе с ребятами, играя и веселясь на этой полянке… Я вспомнил родителей, которые сейчас были далеко, в безопасности, но которые все равно за меня переживали, ведь я им так давно не писал, хоть и обещал писать им каждую неделю. Я вспомнил свою клятву защитить их во чтобы то ни стало, клятву, что обязательно вернусь домой…
Люси, моя маленькая, любимая сестренка… Ты слышишь меня, я знаю… Позаботься, пожалуйста, о маме, ей очень тяжело без меня и отца… Утешь ее в трудные минуты раздумий и переживаний. Радуй ее своим легким, звонким и радостным смехом. Я понимаю, тебе тоже нелегко, зная, что и отец, и я сейчас в опасности… Но ты – единственная, кто остался рядом с мамой, а потому, прошу тебя, милая, ради нее и ради нас всех заботься о ней и не подавай виду, что ты грустишь. Так ты просто успокоишь ее своей безмятежностью…
Мама… Помни, я вернусь, обязательно вернусь… Я обещал, что выживу, и я выживу во что бы то ни стало. Знай, что я в порядке…
Отец… Поправляйся скорее. Я знаю, эта рана подкосила тебя, но ты выберешься, я уверен. Ты должен выкарабкаться, ты не дашь войне разрушить надежды семьи…
Я отчетливо видел лица каждого из них, видел, что они слышат меня и все понимают… А потом сознание снова вернуло меня на ту поляну, где я уже видел всех их вместе, идущих мне навстречу… | * * *
– Ну и долго вы еще валяться будете, а? – прозвенел над ухом голос Нэнси, и я понял, что она настроена уже колотить нас изо всех сил, чтобы разбудить.
Сон как рукой сняло, я вскочил, как это обычно бывает после ночных кошмаров, только холодного пота не было. Вместо этого, я почувствовал, что мои глаза были влажными… Когда это было последний раз?..
– Господи, Виктор, ты чего так вскочил? – удивленно спросила Нэнси.
– Да так… Ногу свело… – ответил я, путаясь в словах и мыслях.
– Так, ладно, этих уже будем тормошить… Двадцать минут дрыхнете, сдурели что ли? – вдруг заорала Нэнси на ребят, которые подскочили еще сильнее меня.
– Зачем же так орать, черт возьми! – негодующе произнес Рэй.
– А нечего было так долго спать! – настаивала на своем Нэнси. – Вы хоть знаете, сколько спали?
– Семнадцать минут сорок три секунды, – холодно и невозмутимо сказал Рауль. – Я специально засек.
– Спасибо, Рауль, – произнес я. Нэнси от такого неожиданного «выпада» со стороны Рауля только вытянулась в лице. Она была слишком сильно поражена, чтобы что-то ответить.
До нужного нам выхода было рукой подать – не более минуты ходьбы. Тем не менее, мы все-таки решили изучить тоннель около входа, дабы точно знать, чем здесь можно воспользоваться.
Для снайперов мы нашли отличные позиции в нишах стен – их там как раз не было видно, а вход был как на ладони. Для штурмовиков были отведены угловые выступы стен у входа. Наконец, Аннет расположилась чуть поодаль от входа, ближе к снайперам. Она должна была следить за боковыми проходами тоннеля на случай неожиданного появления оттуда неприятельских сил.
Сделать все надо было максимально тихо и быстро, чтобы враг не успел воспользоваться другими входами в тоннель и застать нас врасплох.
Операция под кодовым названием «нож в спину» должна была начаться в два часа сорок три минуты. Нашему отряду необходимо было выполнить минимум – открыть ворота армейцам. Правда, как они собирались проникнуть внутрь через главные ворота, если на сторожевых вышках сидят снайперы, а у входов дежурят разведчики, мне лично было не совсем понятно… А потому мы решили зачистить форпост самостоятельно, ведь уговора о том, когда именно будут открыты ворота, не было. Начать следовало с нашего входа в канализацию. Затем постепенно захватить все сторожевые вышки. Их было десять – по две у каждого из трех входов, по одной ближе к центру напротив каждых ворот и одна точно в центре. Для ускорения процесса решено было разделиться на две группы: Фред, Рауль и я должны были идти в одной группе, остальные – в другой.
Входов в канализацию тоже было три, по одному на «секцию» между дорогами, ведущими от центра к выходам. Войска армии должны были поджидать нас у южных ворот, наш же тоннель был северный, то есть нам нужно было пройти через весь форпост. О чем думало командование – мне сложно понять. | * * *
На наш отряд уже не первый раз выпадает нелегкая доля «помощи» армии, чтобы очередной офицеришка получил награду за «успешно проведенную операцию». Нас это раздражает, но сделать, к сожалению, можем мало что.
Однако с отрядом мне повезло. Все в нем как на подбор.
Джон был из фермерской семьи. Рослый, мощный парень двадцати лет, сразу видно, что физическим трудом не брезговал. Вероятно, это и определило его судьбу пулеметчика в ополчении. Добрый, но грубый, всегда готов придти на выручку, хотя и немного медлителен. В бою незаменим благодаря его недюжинной силе и сноровке, которой могли позавидовать даже бойцы противотанковых дивизий. Всегда бежит впереди всех без страха и содрогания, ведя за собой остальных. Но, к сожалению, это все, что могло бы сделать его лидером… Больше ничего нет, а должно быть…
Рэй – из тех, кого называют нахалами. За свои девятнадцать лет он нажил немало врагов из-за его острого и длинного язычка. Не то что бы он мне был симпатичен как человек, но как боец бесценен. Быстр, ловок, точен. Ему бы в снайперы, но он предпочел быть штурмовиком – любит «адреналин».
Фред – душа компании. Добродушный, веселый, отзывчивый восемнадцатилетний паренек полюбился всем нас сразу. Очень мягкий и скромный, даже чересчур, и немного рассеянный. Тем не менее, это очень надежный боец, на меткий глаз которого всегда можно положиться, не страшась за свою спину – работу прикрытия из засады он выполняет на отлично.
Нэнси, сестра Фреда, которая старше его на два года, имеет тот же склад характера, что и ее брат, с той лишь разницей, что она более бойкая и волевая. Но в бою ведет себя совсем иначе – стоит сникнуть боевому задору, как ею овладевает паника.
Рауль, пожалуй, самый неоднозначный член нашего отряда, и, кстати сказать, самый старший: ему двадцать два года. Он учился в техническом институте, а потому обладал острым умом. Он хладнокровен, задумчив (или делает вид), по его лицу никогда нельзя сказать, о чем он думает. Довольно скрытен, но, тем не менее, всегда ухитряется быть душой любой компании. Удивительнейший человек, наверное, лучше всех нас чувствовавший людей. Замкнутый человек, однако общение с такими безумцами, как мы, быстро развязало ему язык. Тем не менее, он был мало разговорчив. Но я всегда ценил его за расчетливость и смекалку. Рауль был из тех людей, на которых можно положиться всегда – поможет в любом положении: и в горе, и в радости. Он умел выпутаться из любой ситуации, даже самой безвыходной на первый взгляд. А мое стремление удивлять противника безумными операциями он поддерживает всецело и порой сам принимает участие в составлении сумасшедших планов. Классный парень, какие не так часто встречаются на жизненном пути. | но сам рассказ легкомысленный/детский.
Ну, видимо мой возраст сильно на этом сказывается ;) | * * *
Пока отряд готовился к открытию выхода, я еще раз прокрутил в голове все, что нам предстояло сделать… Похоже, учтено все. Кроме случайностей. Ох, хоть бы обошлось без сюрпризов…
Кивком головы Джон спросил меня, можно ли начинать. Жестами я ему ответил, что можно, если все готовы. Все дружно кивнули.
– Начинайте, – скомандовал я…
Люк открылся, Джон и Рэй высыпали наружу. Несколько очередей – и за ними пошли я и Рауль. После слабо освещенного тоннеля разница с темнотой ночьи, безлунной (за время нашего «путешествия» небо затянули тучи), была не очень заметна. Однако небольшая разница все-таки была – бледный свет, излучаемый уличными фонарями, и притом настолько бледный, что даже тот круг в пять метров диаметром, на который падал свет, был просто тусклым пятнышком среди этой черной ночи.
Метрах в пяти от нас лежало два трупа – постовые – первые жертвы этой операции…
Раз уж нам нужно было пройти весь форпост с севера на юг, то иного пути, кроме как постепенный его захват, район за районом, нам не представлялся возможным, точнее сказать, рациональным и безопасным. Быстрый прорыв через окраинные улочки, минуя башни и основные дорожные артерии, конечно, тоже можно осуществить, но мы не можем рисковать настолько, чтобы остаться без надежного тыла на случай форс-мажора.
А потому, необходимо было удостовериться, что северная часть форпоста полностью под нашим контролем.
– Все всё помнят, надеюсь? – с некоторым волнением говорил я. – Твоя группа, Джон, идет до северо-западных ворот. Берете башни и ждете нашего сигнала.
– Сигнала? – недоуменно поинтересовался Рэй.
– Ну да. Уверен, на этих вышках должны быть передатчики: прожекторы, зеркала, связь, в конце концов.
– Хорошо, я понял.
– Я с ними пойду, да, Виктор? – с грустью спросила Аннет.
– Да, Аннет, ты пойдешь с ними.
– Но я с тобой хочу! С тобой! – чуть ли не навзрыд произнесла девочка.
– Ребят, готовьтесь пока, я сейчас с Анннет поговорю. Давай отойдем в сторонку, – участливо произнес я, взял ее за руку и отошел от отряда.
Ее блестящие от слез глаза смотрели на меня с надеждой и болью. Что-то она чувствовала: то ли страх, то ли… Что-то, что не позволяло пойти ей с теми, кому она была нужна, но заставляло идти с теми, кого она не могла и не хотела бросить. Из всего отряда именно наша троица – Рауль, Фред и я – были наиболее близкими для нее людьми. Почему – этого я не знал.
Я присел и начал разговор, тихо, но твердо, глядя девочке в глаза и чувствуя, как что-то переворачивается во мне, учащая сердцебиение, затрудняя дыхание, не давая спокойно говорить дальше.
Аннет кивнула, дав понять, что она слушает меня.
– Аннет, девочка моя, война – это очень тяжело. Все мы это знаем. Она заставляет делать нас то, чего мы не хотим и не должны делать. Но нам приходится это делать ради других, близких нам людей…
Я не мог продолжать. Голос дрожал, дышать становилось труднее. Ее любящий взгляд сводил меня с ума.
– Аннет. Я знаю, ты очень хочешь пойти со мной (девочка закивала головой, не отрывая своих глаз от моих). Но я не могу позволить тебе пойти с нами. Эти… Только никому не говори, ладно? Эти сорвиголовы – моя головная боль. Стоит им расслабиться и подвергнуться так называемому боевому безумию, когда ты перестаешь себя контролировать, а вместо этого просто идешь напролом и обстреливаешь все, что вокруг, и они забудут о том, где они, кто они, что они делают, зачем они это делают, пока их или не пристрелят, или пока они все к чертям не разнесут вокруг. Я очень за них боюсь, но если при мне они еще более или менее спокойны, то без меня могут и дров наломать. Если уж ты их и не удержишь, то, может, у них у самих хоть голова на плечах будет, если ты пойдешь с ними. Да и с перевязкой поможеьш, если что. Договорились?
– Ви… Виктор… – неуверенно произнесла девочка, всхлипывая. – Я… я поняла. Я… я сделаю все возможное… ради тебя…
Последние слова были произнесены тишайшим шепотом, и она, видимо, подумала, что я их не услышал, но я их р | Последние слова были произнесены тишайшим шепотом, и она, видимо, подумала, что я их не услышал, но я их расслышал и немного опешил, хотя не показал виду.
– Анют, прости, что заставляю тебя это делать. Ты действительно должна быть с нами, с теми, с кем ты хочешь быть. Но это война, черт ее побери со всеми ее треклятыми «законами», заставляющих нас играть по ее правилам, хотим мы этого или нет.
Я встал, и, не отрывая взгляда от ее глазок, уже высохших, но все еще блестящих, уже от чего-то, похожего не то на счастье, не то на эйфорию, глядящих на меня с верой, надеждой, пониманием и уверенностью – уверенностью во мне и в ней самой. Я встал и обнял ее, прижав ее голову к своей груди, после чего шепотом произнес:
– Не бойся, Аннет. Все будет хорошо. Мы с тобой еще поговорим. Потом… Когда вернемся в лагерь… Я обещаю, что мы туда вернемся… Или вы туда вернетесь…
– Не говорите так, командир, – тихо отозвалась Аннет. – Мы все вернемся, не думайте о плохом!
– Спасибо, – с улыбкой сказал я. – Спасибо, что подбадриваешь меня. Но это моя обязанность – доставить вас до лагеря живыми, а не твоя. Ну давай, ступай.
Аннет подмигнула мне, улыбнулась и весело направилась к «сорвиголовам». Я же спокойно направился к Раулю и Фреду, которые спокойно о чем-то говорили.
– Все хорошо? – поинтересовался Рауль.
– Да. Она идет с ними.
– Такую капризную девочку убедил – рассмеялся Фред.
– Фред! – резко сказал Рауль. – Не время для шуток.
– Да все в порядке, Рауль, спокойно. Спасибо, Фред, у тебя все-таки лучше получается разряжать обстановку.
Обернувшись ко второй группе, я спросил:
– Все готовы?
– Так точно, товарищ командир! – донеслось до меня и сзади, и спереди.
– Тогда в бой! Ни пуха!
– К черту! – дружно отозвались ребята.
– Берегите себя, мальчики! – сказала нам вдогонку Нэнси. | * * *
– Фред, ты свое дело знаешь. Мы с Раулем пойдем вперед, твое дело – вышки, – планировал я наши дальнейшие действия.
– Да, конечно. Можешь на меня положиться, – радостно ответил Фред.
– Как и всегда, впрочем… Рауль. Твое хладнокровие сегодня пригодится, как никогда…
– Будь уверен в нас, командир. И не волнуйся – ответил Рауль.
Но все же я был взволнован. Сцена с Аннет все никак не выходила у меня из головы… Мне было страшно, но не за себя, а за нее… Если она действительно влюбилась, то способна на любую глупость… Я тешил себя одной лишь мыслью – пока она не со мной, она в безопасности. Относительной безопасности…
Отбросив темные мысли, я собрался с силами и отдал приказ о начале наступления.
До северо-восточных ворот мы добрались без проблем – темнота и выученный план форпоста неплохо нам помогли. У ворот было две вышки. На каждой из них сидел снайпер. Внизу было видно трех штурмовиков, чуть поодаль стояли разведчики.
Мы с Раулем заняли позиции в неосвещенном фонарями месте за пенобетонными блоками, невесть откуда тут взявшимися, а Фред лежал метрах в пятнадцати от нас за зданием, похожим на барак. Ставку делали на бесшумность, а потому на каждом нашем стволе были установлены глушители – лишние отряды со всего форпоста нам были ни к чему.
Прозвучал выстрел снайперской винтовки Фреда… С вышки упал снайпер... Щелчок затвора… Второй выстрел. Второй снайпер упал с вышки… Щелчок предохранителя… Взвод оружия, очереди… Два разведчика упали на землю… Приседаю за укрытие, слышу, как пули впиваются в рыхлую и хрупкую поверхность пенобетона и свистят над головой. Третий выстрел… Осечка… Перезарядка, щелчки затвора, очереди… Конец. Вышки наши!
Все произошло слишком быстро и просто, чтобы быть правдой. Я осмотрелся вокруг в поисках подвоха – засады, выжившего солдата или просто спрятавшегося паршивца, который выстрелил и промахнулся. А я не промахнусь. И не промахнулся…
Мы забрались на вышку и стали искать что-нибудь пригодное для подачи сигнала. Тут с северо-западной вышки промелькнули две короткие вспышки – наш условный сигнал готовности. Не найдя ничего более подходящего под рукой, чем карманное зеркало, мы отразили от него свет фонаря подобным же образом. И тут нам на глаза попался низкочастотный радио-передатчик с метками частот, благодаря которым мы быстро настроились на частоту северо-западных вышек.
– Ребята, как слышно? Прием! – проговорил я в трубку передатчика.
– Тише ты, не ори так! – прозвучал в динамике голос Рэя. – Тут что-то не так с громкостью передачи, Аннет пока возится. Как наладим все – скажем.
Где-то через полминуты из динамика снова послышался голос Рэя:
– У нас все чисто, патрули пока не подходили. Видимо, они больше по центру города ходят, хотя это странно.
– Нет, не в этом дело. Они все войска к южным воротам стянули. Армейцы, черт их подери, не умеют все делать нормально – всех уже успели проинформировать об их присутствии. | – Хочешь сказать, что их заметили?
– А ты в южную сторону смотрел? Или от вас плохо видно?
Несколько секунд тишина, после чего уже голос Джона:
– Да, их даже отсюда видно.
– Так что делать будем? – вмешалась в разговор Нэнси.
– Для начала скажите мне, кто вас ждал у вышек и встретили ли вы кого-нибудь на пути?
¬ – Ни души. Все будто вымерли. Даже охранники как будто спали. Странно все это, Ви… Черт, ложись!
Связь оборвалась. Со стороны северо-западных ворот послышались звуки очередей.
– Вы ведь все слышали? – быстро, уже спускаясь к выходу с вышки, спросил я у ребят.
– Каждое слово, – холодно ответил Рауль, направляясь за мной. – Пойдем к ним?
– Нет. Пусть думают, что нас здесь мало.
– Что?! Ты рехнулся?! Их же перестреляют! – возмущался Фред.
– Ты плохо знаешь Рэя и Джона. Этих врасплох застать трудно.
– Что верно, то верно… – задумчиво сказал Рауль.
Спустившись вниз, я осмотрел дорогу к центральным башням.
– Предлагаешь идти к центру?
– Они не ожидают атаки, тем более изнутри, тем более в центре. Думаю, что патруль перед нападением согласовал свои действия с командованием, а потому защитники в полной уверенности, что опасность устранена. А значит, нам они сопротивления практически не окажут. Слышал, что Рэй сказал? «Даже охранники как будто спали». Ночь же, ребята, и она на нашей стороне сегодня не смотря ни на что. Ну так что? Прорываемся к центру?
– Быстрая смена плана?
– Импровизация. Я же всегда импровизирую, забыл? – с улыбкой спросил я у Рауля.
– Сегодня это вряд ли позволительно.
Я рассмеялся.
– А когда это в принципе было позволительно, Рауль? Все наши победы – чистые импровизации, основанные на общей идее плана. Все частности – от деления на группы до продвижения между контрольными точками – это чистая импровизация. Командир – никто, если не умеет мгновенно подстраивать ситуацию под себя, если он идет только по накатанной дорожке и не отступает от нее ни на шаг, если он боится взять на себя ответственность мгновенно и, почти не раздумывая, сделать выбор. Нельзя действовать по подробному плану, составленному заранее, ведь от случайностей – любых, будь то засада или танк, – никто не застрахован. Всегда найдется что-то, что обязательно и безоговорочно идет вразрез с планами.
– То есть ты никогда не планировал заранее?
Я вздохнул.
– Нет, Рэй, я не это имел в виду. Мы же сейчас все-таки по плану действуем?
Рауль кивнул.
– Вот именно. И всегда действовали по плану. Но детали, частности – это импровизация, и только они. Я не настолько готов рисковать вашими жизнями, чтобы все подвергать воле случая.
– Хорошо, теперь я тебя понял. Кажется… – последние слова были произнесены шепотом, едва уловимым на слух.
– Отлично. Ну что, парни, вперед?
Ребята одобрительно кивнули. | * * *
Мы передвигались короткими перебежками от здания к зданию, избегая попадания в освещенные фонарями области. Все шло хорошо, пока мы не повстречали патруль у перекрестка ближе к центру: два штурмовика и один пулеметчик.
Нырнув в ближайший темный переулок, мы хотели было переждать и пропустить их мимо нас, но они направлялись в сторону вышек… И вот тогда нож в спину получим мы…
Знаками я дал понять ребятам, что надо делать. Трое на трое. И мы их заметили раньше. Казалось, что судьба предрешена…
И тут по дороге с другой стороны подбежал еще один патруль, явно направлявшийся в нашу сторону.
– Эй, поворачивайте, к северо-западным, бегом! Там нападение! – закричал штурмовик из второго отряда с погонами сержанта.
– Какое нападение? Разве не у южных ворот стоят войска? –недоумевали солдаты из первого замеченного нами отряда.
– Бегом я сказал! – не на шутку разозлился сержант.
И оба отряда направились к нашим ребятам.
– Все еще продолжишь наступать? – с хитрой ухмылкой, которая не часто украшает лицо Рауля, поинтересовался он.
– К сожалению, да.
– Не зря ты с ними Аннет послал. Как чувствовал.
– Ты прав. Но… – я замялся, Рауль вопросительно на меня посмотрел. – Неважно, пошли, – резко закончил я.
Мы двинулись дальше тем же ходом. Здесь вышки уже были расположены ближе и потому с одной только нашей, северо-восточной, можно было обстрелять оставшиеся три центральные. Но это было бы нам не на руку – лишняя паника нам ни к чему.
Мы добрались до вышки. Сверху – снайпер и разведчик, внизу медик, штурмовик и два пулеметчика. Не сильно велика разница, но секунды промедления могут стоить нам если не жизни, то боевого состояния.
Заняв позиции потемнее за зданиями, мы приготовились. Фред взвел винтовку. Прицелился. «Черт, забыл совсем», – выругался он и стал копаться в стволе. Вытащив застрявший патрон, он снял рожок со своей винтовки, вернул туда злосчастный патрон и вставил магазин обратно. Снова взвел винтовку, прицелился… Прогремел выстрел, с вышки упал снайпер. Разведчик, оставшийся на вышке, еще не успел проинформировать остальные посты о нападении, тоже полетел с вышки. Не успел он упасть, как я и Рауль из своих укрытий открыли огонь… «Надо было лучше целиться, вон попал только в одного, да и того только ранил… Эх, как засадит… Черт, близко пролетела, зараза, зря я так высунулся, зря… Получи…», – мелькали мысли в моей голове. Плечо обожгло болью, от сильного импульса я пошатнулся и упал на бок, за стену. Поднявшись с усилием, я попытался остановить кровь, которая хлестала у меня их плеча. «Экспансивный патрон? Это уже что-то новенькое…», – промелькнуло в голове. Я попытался пошевелить рукой, но плечо опять обожгло невероятной болью, и я понял, что пока пуля во мне, хоть как-то двигать ею я вряд ли смогу. Пока я разбирался с раной, перестрелка закончилась, и Рауль, не заметивший моего ранения, уже двинулся в сторону вышки. Фред, который как обычно находился позади нас, остановился около меня.
– Помочь чем? Перевязать надо?
– А толку-то? Это экспансивная пуля, ее пока не достанешь, так и будет кровоточить.
– Экспансивная? Ты шутишь? – со страхом и удивлением переспросил Фред.
– Ага. Довелось как-то быть обстрелянным в начале войны этой гадостью. Редчайшая дрянь, скажу я тебе. Вроде, мелкая пуля, а жжет, как каленое железо. И ведь не сразу достанешь ¬– впивается в ткани будь здоров…
Лицо Фреда вытянулось от удивления. Он побледнел. И его можно было понять. Экспансивные патроны, в принципе, запрещены к использованию. По крайней мере, в нашей стране. Хотя в некоторых других государствах, особенно с диктаторским режимом, они разрешены и даже активно используются как внутри страны, так и вне нее. Кенидианская республика не относилась к подобным государствам. Более того, среди ее ближайших союзников нет стран, использующих экспансивные пули. Так откуда они, черт возьми, тогда взялись в ее арсенале? Закупка извне? Ну нет, республике незачем так рисковать своей репутацией… Слишком мно |
1|2К списку тем
|
