Форумы-->Творчество-->
| Автор | Грибной дождь |
|---|
| Партия в карты в таверне проиграна Хейму. Тема – «Грибной дождь». Запоздал я со сроками, но этот момент мы с «заказчиком» обговорили. Что касается размера, я честно пытался написать что-то одностраничное. Какая-то сопливая дрянь выходила. Этот рассказ тоже не фонтан и походит, скорее, на китайскую подделку, замутки тут слабее оригинальных, но это лучшее, что мне удалось написать на эту тему. | В очередной раз просматривая свои старые записи, я вдруг поймал себя на мысли, что все приключения, которые мне посчастливилось пережить, все те расследования Холмса, за которыми я имел честь наблюдать, неизменно находясь подле Шерлока, – все они непременно заканчивались торжеством гения моего доброго друга. Будь то недобрые деяния простых обывателей, либо хитроумно сплетенные схемы виртуозных мошенников, – дар Холмса замечать, находить в обычных, окружающих нас вещах недостающие кусочки мозаики запутанного дела всегда помогал ему вывести верную формулу преступления, обозначив в конце каждого моего рассказа, вырисовав, словно жирным грифелем на доске, ответ на тот вопрос, который до того казался непостижимым не только обычному человеку, но даже инспекторам из Скотленд Ярда. Приводящий в замешательство непосвященных, можно даже сказать, пугающий метод Холмса действовал, неукоснительно приводя полицию к разбойнику, вымогателю или шантажисту. Но случались в практике Шерлока Холмса и такие дела, о которых мой друг вспоминает крайне неохотно, потому как они являются прямым доказательством того, что порой даже такой незаурядный и пытливый ум, как у Шерлока, бессилен перед бурлящей рекой жизни, для которой такое слово, как логика, не всегда является основным знаменателем. Следуя от одной подсказки к другой, бережно собирая улики и, рисуя в голове картину запутанного дела, Холмс, влекомый жаждой охотника, идущего по следам добычи, как всегда находил ответ на вопрос, но каким же горьким бывало разочарование, когда он понимал, что открыв окружающим глаза на события, до той поры считавшимися таинственными, он лишь завершал увертюру и давал начало чему-то совершенно новому, более драматичному.
То был промозглый сентябрь1888 года. В это воскресное утро меня срочно вызвали к пациенту, страдавшему острыми болями в почках. Я пробыл у постели больного до самого полудня и теперь, подняв воротник сюртука, возвращался домой, торопливо ступая по пустынной, скользкой после продолжительного дождя мостовой. Оказавшись неподалеку от Бейкер-стрит, я решил проведать своего старого друга, которого не видел уже около трех недель.
Холмса я застал в скверном настроении. Он лежал на кушетке и смотрел в потолок, сердито постукивая трубкой по деревянным быльцам. Окна были плотно зашторены, а в комнате Шерлока под потолком висел сизый табачный дым
- Нельзя же так себя изводить, Холмс! – укоризненно произнес я, раздвинув шторы и распахнув настежь окно. Сырой осенний воздух тут же ворвался в комнату. Холмс недовольно поднялся с кушетки и затянул пояс.
- Судя по запаху химических реагентов, которые я отчетливо различаю даже в таком спертом, прокуренном воздухе, вы недавно ставили свои опыты. Но ваша поза на кушетке и недовольный вид говорят о том, что в этой жизни вам опостылело абсолютно все на свете, в том числе и ваша любимая химия, и вы ищите спасения в каком-нибудь новом деле, которое заставит ваш разум воспрянуть духом. Впрочем, судя по тому, как газеты ворохом лежат на полу, поиски чего-то интересного успехом отнюдь не увенчались. Но все же, не стоит себя хоронить и прятаться от мира за тяжелыми шторами.
- Уотсон, друг мой, вы как никогда правы! В данный момент я мрачнее самой черной тучи, из которой не так давно лило, как из ведра. Однако, я искренне рад вам и тому больному, у постели которого вы пробыли с самого утра и благодаря которому вы теперь здесь. Но, то уныние, которое вы справедливо приписываете мне, в какой-то мере проникло и в вас, а у меня, к сожалению, нет таких штор, чтобы раскрыть их перед вами и развеять грусть в это сумрачное утро. Как вы справедливо отметили – мне абсолютно нечем занять свой мозг, так что предлагаю пока занять руки бокалами с коньяком, - с этими словами Холмс подошел к буфету и, достав бутылку, плеснул в два пузатых бокала янтарной жидкости.
- Как вы узнали, позвольте полюбопытствовать, что я сегодня работал? И с чего вы взяли, что хандра неугомонным червем точит мне сердце, как и вам? Ведь не я травлю | себя табаком, спрятавшись в это воскресное утро в полумраке комнаты, - ответил я, снял сюртук, повесил его на вешалку и опустился в кресло.
- Дождь сегодня зарядил с девяти и прекратил лить совсем недавно. Но у вас с собой нет зонта – отсюда я делаю вывод, что когда вы выходили из дома, никаких признаков того, что погода должна испортиться, не было. Зайдя ко мне, вы не стали пододвигать кресло к камину, чтобы просушить обувь. Значит, под дождь вы не попали. А где вы могли провести все утро в воскресенье, вдали от семейного очага? Единственное, что могло оторвать вас от молодой жены и чтения романов – ваша практика. А на счет хандры… Между сегодняшним и прошлым вашим визитом ко мне прошло ровно три недели. В прошлый раз вы навещали меня месяц назад, а еще раньше – полтора. Вы явно скучаете по былым дням, Уотсон, впрочем, как и я, - ответил Холмс, подавая мне бокал. – К сожалению, порадовать вас я ничем не могу. Все преступники в нашем родном Лондоне словно решили извести меня. Преступления бездарны, аферы скучны и банальны. У меня складывается такое впечатления, что я больше не нужен нашей эпохе. Либо она мне попросту перестала быть интересной.
- Как всегда все логично и предельно ясно, - позволил я себе слабую улыбку. – Но,- я покосился на валявшиеся на полу газеты, - я решительно не верю, что в Лондоне или его предместьях ровным счетом не происходит ничего интересного и достойного вашего внимания.
- Абсолютно ничего, Уотсон, абсолютно!
- Но в четверг было довольно много шума, вызванного подлогом в торговом доме «Медиссон и Ко» на Друои-Лейн.
Холмс небрежно махнул рукой и вновь опустился на кушетку, держа перед собой бокал с коньяком. – Полиция взяла верный след. Это был местный кассир, некий мистер Джоунс. Судя по описанию в газете - тот еще субъект, должен я вам сказать. Это он присвоил себе внушительную пачку ценных бумаг. И, кстати, сбежал он не один, как утверждает полиция, а вместе с любовницей. Впрочем, это не имеет никакого значения. Полагаю, даже если его шхуна не разобьется у берегов Австралии, весьма проблематично будет не только засадить этого пройдоху за решетку, но и вернуть похищенное у ни в чем не повинных вкладчиков.
- А как на счет ограбления в доме мистера Риджесена на Набережной Виктории?
- Торговца антиквариатом? Ставлю двадцать гиней на то, что это кто-то из его прислуги покусился на богатства своего хозяина. Лестрейд хоть и молодой сыщик, но хватка у него есть. Уверен, завтра утренние газеты уже будут пестреть заголовками, что преступление раскрыто.
- Скучно, Уотсон! – подытожил Холмс и отхлебнул из бокала.
Тут из открытого окна до нас донесся топот копыт и звук приближающегося экипажа. Он остановился ровно перед домом моего друга.
- Хотя, вполне может быть, что все не так мрачно, как я описываю. Судьба благоволит к нам.
- С чего вы так решили? – спросил я.
- Вы слышали перестук колес? Это явно не кэб. А по ржанию и стуку копыт можно определить, что лошадей там ровно три. Это дорогая коляска, Уотсон. К моей гувернантке в таких экипажах не приезжают. К тому же, у нее выходной сегодня. Выше голову, мой друг! Похоже, нас ждет новое дело!
Холмс вскочил на ноги, раскурил трубку и начал торопливо вышагивать по комнате. Глядя на него, я только сейчас осознал в полной мере, как отчаянно жаждал Холмс вновь окунуться в привычную для него атмосферу расследований, которая дала бы ему шанс проявить свои незаурядные способности, попутно указав всем вокруг, кто является истинным мыслителем, способным раскрыть и вынести на суд окружающих философию преступления в ее истинном обличии. | Догадка Холмса подтвердилась. Не прошло и минуты, как в комнату вошла молодая девушка в легкой накидке и пышном платье под ней. На голове у нее была изысканная шляпка с приколотой желтой розой. Черные вьющиеся волосы были собраны сзади. Выглядела она довольно взволнованной. Она переводила свой взгляд то на меня, то на Шерлока. Очевидно, халат Холмса ей доверия не внушил, и она обратилась ко мне неуверенным голосом.
- Мистер Шерлок Холмс?
- Нет, - ответил я, уже стоя на ногах. – Я - доктор Уотсон, а Шерлок, великий сыщик и гроза бандитов, стоит рядом с вами.
Девушка перевела взгляд на Холмса, все также с сомнением рассматривая его красный халат.
- Присаживайтесь! – предложил Холмс и пододвинул стул.
Девушка присела на стул и благодарно кивнула Холмсу. Она положила сумочку на колени и замолчала, видимо собиралась с мыслями.
- Воды? – спросил Шерлок и направился к буфету, где, зажав трубку в зубах, налил из графина в стакан немного воды. Девушка сделала глоток, поблагодарила, поставила стакан на журнальный столик и вновь замолчала.
- Как вы находите Англию? – поинтересовался мой друг. – Во Флориде намного теплее, верно?
- Как вы узнали, что я недавно вернулась из Америки? – удивленно спросила девушка.
- Не стоит одарять меня таким взглядом, - улыбнулся Холмс, - хоть это, не скрою, льстит мне. То, что вы довольно долгое время провели в Новом Свете, я определил по вашему произношению. Только американцы глотают букву «т». А по кольцу и едва заметному загару на вашем лице, также учитывая стоимость платья и манеру себя держать, должен отдать должное и одному, и другому, я рискнул предположить, что вы приехали из Флориды. Вы явно не из бедной семьи, так что работать в поте лица под открытым небом вам не приходилось. Значит, вы вернулись из той части Штатов, где действительно жарко. На одном из ваших колец я вижу выгравированную надпись «la tierra florida», что в переводе с испанского – цветущая земля. Вы носите это кольцо в память о том крае, где прожили какое-то время. Несомненно – это Флорида. Ваше платье, как я могу судить по фасону, было пошито уже в Англии, а это дело не быстрое. Загар до сих пор на лице, но почти сошел, – предположу, что вы тут уже несколько месяцев.
- Все верно, - потрясенно прошептала девушка. – И теперь я убеждаюсь, что вы именно тот, кто сможет помочь. Мне посоветовали вас, как человека решительного и сведущего в определенных вопросах. Когда необходимо раскрыть какое-нибудь темное дело и тем самым спасти репутацию честного человека – равных вам просто нет!
- Вас не обманули, - согласился Холм.
- Так вы поможете мне?
- Все зависит от того, какого рода дело у вас ко мне. Расскажите все по порядку, и я скажу, чем смогу быть полезен. Не беспокойтесь на счет доктора Уотсона. Он мой друг и всегда помогает мне в таких делах. Человек он в высшей степени порядочный, так что можете изложить свою историю от начала и до конца, без утайки. Все, что вы скажете, не выйдет за дверь этой комнаты, ручаюсь.
- Меня зовут Кейтлин Майерз и, признаться, я даже не знаю с чего начать. Я никогда не бывала в подобных ситуациях, - девушка глубоко вздохнула и поджала губы. – Родилась я здесь, в Англии, в Северном Йоркшире, в Изингтоне. Когда мне было четыре года, моя мать умерла от чахотки. Отец, убитый горем, решил коренным образом переменить свою жизнь и перебрался на другой континент вместе со мной и моим старшим братом Итеном. Он человек деловой хватки и в короткое время разбогател. Составив капитал, он организовал свою биржу и теперь имеет солидный доход. Отец занимался делами, а нас с Итеном поручил лучшим воспитателям и учителям, которых | только можно было позволить себе за деньги. Мы с Итеном получили прекрасное образование. Спустя какое-то время Итен стал помогать отцу, а со временем и полностью заменил его. Отцу в последнее время сильно нездоровилось, а потому он решил вернуться в Англию и осесть тут. Мне тоже было интересно побывать в Европе, да и свою родину хотелось увидеть, я ведь практически ничего не помню из своего детства, из тех лет, проведенных здесь. Но главным образом я отправилась в Англию потому, что не хотела отпускать отца одного, порой ему становилось совсем дурно. Он не смог забыть мать, так и остался вдовцом. Потому я отправилась вместе с ним, Итен же остался во Флориде вести семейное дело.
Холмс тем временем стоял, прислонившись к стене, оббитой ковром, курил трубку и, казалось, рассеянно глядел в открытое окно. На самом деле, я уверен в этом, он очень бережно и аккуратно укладывал каждое слово мисс Майерз в кладовую своей памяти, укладывал так, чтобы в нужный момент, если понадобится, можно было извлечь любой факт, самую незначительную мелочь и использовать их по назначению.
- Мы поселились в графстве Беркшир, близ Брекнел форест. Отец купил там поместье. Несмотря на климат, так разительно отличавшийся от того, к которому я привыкла, мне в Англии чрезвычайно понравилось. Тут очень красиво. По нашей земле протекает речка, есть чудесный буковый лес. И соседи - люди почтенные и приветливые, хотя мы и считаемся чужаками, - девушка грустно улыбнулась. - Здесь нужно время, чтобы к тебе привыкли,- добавила она.
- Отец тут же развил бурную деятельность. Он сделал ремонт в поместье и вообще решил обставить дом так, как подобает. Он выписал итальянскую мебель, расписную посуду и золотые столовые приборы из Лондона, велел увесить стены картинами известных мастеров. Он постоянно твердил, что наш дом должен выглядеть согласно нашему статусу. Мне показалось, что возвращение в Англию сказалось на здоровье отца благотворно. Он много времени стал проводить в лесу с ружьем, хотя, по большей части он не охотился, а просто бродил по нашим владениям. Не чурался он и соседей. Среди окрестных сквайров он прослыл человеком прямолинейным, но справедливым и добродушным. Так незаметно пролетел почти месяц и тут отца словно подменили. Он перестал выходить на утренние прогулки, стал часто запираться у себя в кабинете, а иногда от него несло спиртным. Поначалу редко, а теперь - каждый день.
- У вас есть какие-то предположения, с чем это связанно? – повернувшись к мисс Майерз, спросил Холмс.
- Да, я как раз перехожу к сути своей истории, - кивнула девушка. – По приезду отец начал заводить разговоры о моей свадьбе. Этой зимой мне исполнится двадцать один, и отец решил, что пришла пора подыскать мне пару. Именно поэтому мы бывали на самых разных балах и приемах, устраиваемых местной знатью. Мой отец хоть в этих краях и приезжий, но считается человеком солидным, с состоянием, так что было довольно много молодых людей, которые проявляли симпатию в мой адрес, всем своим видом демонстрировавших, что они с готовностью составят мне партию.
Щеки Кейтлин зарумянились, и она потянулась к стакану с водой. Отпив немного, она продолжила.
- На одном из благотворительных обедов я познакомилась с Эваном Мерфи. Ему тридцать с лишним лет, у него безукоризненный вид и еще более безукоризненная репутация. Мистер Мерфи умен и обаятелен. Жизненная энергия из него так и бьет, притягивая к нему людей и делая его центром любого общества. А еще он выдвигается на должность мирского судьи от нашего округа. Его поддерживает «Объединенный траст скобянщиков и столяров». Мы заговорили с ним о погоде и… по окончании вечера он испросил позволения у моего отца посещать наш дом. Отец разрешил, он, казалось, был рад, что такой человек, как мистер Эван, обратил на меня внимание. Но через несколько дней все переменилось. Мне было непонятно его отношение к мистеру Мерфи. Он словно присматривался к нему, хотя было и так ясно, что человека лучшего, чем мистер Мерфи, в | округе днем с огнем не сыскать. Спустя какое-то время отец сообщил мне, что Эван мне не подходит – ему нужны от меня только деньги и ничего более. Делом в том, что мистер Мерфи из обедневшей аристократической семьи. Я была поражена таким его умозаключением в отношении мистера Эвана. Я уверена, отец любит меня и брата всем сердцем и желает нам только самого лучшего, и не могла понять, в чем причина такого отношения к молодому человеку, к которому я выразила благосклонность.
- У нас с отцом состоялся тяжелый разговор. Отец внял моим мольбам и все же разрешил мистеру Мерфи продолжать посещать наш дом, но всячески избегал встреч с ним. Когда Эван приходил, он запирался у себя в кабинете и напивался.
- Сочувствую, - произнес Шерлок Холмс. – Но это довольно обычное дело, когда родители не одобряют выбор своих детей.
- Да, мистер Холмс, но я не думала, что мой выбор будет настолько угнетать моего отца. Он изменился решительным образом. Перестал выходить на прогулки, не являлся на званые ужины. Если раньше он с удовольствием руководил слугами, заставляя их по десять раз перетаскивать с места на место прибывшую новую мебель из Лондона, выискивая наиболее подходящий для нее угол, то теперь он стал равнодушен ко всему. Его не занимали ни газеты, ни картины, которыми он имел обыкновение любоваться по вечерам. У меня сложилось такое впечатление, что я нанесла ему сильный удар, от которого ему никак не оправиться. Это разрывало мне сердце. Я по-прежнему принимала у себя мистера Мерфи. В своих речах он быстро продвигался дальше и неделю назад сделал мне предложение. Я готова была тотчас выкрикнуть, что согласна, но не могла, боялась, как бы мое решение окончательно не подкосило отца. Он вновь стал очень слаб. Я решила, что, как бы отец не противился, необходимо показать, что Эван совсем не такой, каким представляет себе его мой отец. Потому я настояла на том, чтобы отец пошел со мной на прием, который устраивал «Объединенный траст скобянщиков и столяров» в поддержку мистера Мерфи. Эта затея стоила мне больших усилий, но у меня получилось.
- Мудрое решение! – промолвил Холмс.
- Спасибо! – горько произнесла мисс Майерз. – Именно в тот вечер все и произошло. Я горячо попросила Эвана быть снисходительным к холодности моего отца и попытаться наладить с ним связь. Мой избранник кивнул и сказал, что он сделает все, что в его силах.
- В тот вечер Эван блистал, как никогда. Он был остроумен и обходителен. Он очаровал абсолютно всех, кроме моего отца. Как мистер Мерфи ни искал точек соприкосновения, у него это не получалось. Он даже расхваливал коллекцию картин моего отца, особенно выделив работу, принадлежащую кисти Джорджа Иннеса(1) «Грибной дождь»(2), хотя однажды, прогуливаясь со мной по галерее, он прозрачно намекнул, что отец художественным вкусом явно не обладает, и я с ним в этом полностью согласна. Он всю жизнь зарабатывал деньги, когда ему было образовываться художественно?
- Отец едва вытерпел этот прием до конца. Я видела, что он сдерживался, чтобы не уйти. Но все же он выполнил обещание, данное мне… А ночью картину украли.
- Как ожидаемо, - процедил Холмс. – Ту самую?
- Да, «Грибной дождь», о котором столько восхитительных слов произнес Эван на собрании, пытаясь произвести впечатление на моего отца и польстить ему перед собравшейся знатью округи. Ночью поднялся страшный шум. Оказалось, кто-то вытащил картину из рамы и выпрыгнул с ней в окно.
1. Джордж Иннес (1825—1894) Американский пейзажист.
2. Автор имеет в виду картину «Sunshower» | Велкинс, верный слуга моего отца, которого мы привезли с собой из Америки, видел, как кто-то вылезал в окно с чем-то похожим на свернутую картину подмышкой. Отец был в ярости. Он приказал спустить собак и зарядить ружья. Но никого так и не нашли. Картину тоже. Понедельник и вторник отец не выходил из своего кабинета. Я стучалась к нему, но он не открывал.
У меня было тяжело на сердце, ведь я понимала, что отец хоть и не обладал художественным вкусом, но любил свои картины. Он мог сидеть напротив какой-нибудь из них и подолгу вглядываться в игру красок на полотне. Так что после столь наглой кражи можно было и не думать о том, чтобы заговорить с отцом о моем союзе с мистером Мерфи. Но этот разговор начал именно он. В среду, когда я спустилась к ужину, на столе лежала газета. Кажется, это была «Ивнинг ньюс стандард» за вторник. Отец, молча протянув ее мне, указал на столбец с предложениями о продажах. Среди прочих там было небольшое объявление, в котором говорилось, что некий джентльмен из Лондона намерен продать картину Джорджа Иннеса «Грибной дождь» по сходной цене в пятьсот фунтов. Отец сказал, что отправил Велкинса в Лондон справиться об этой заметке по указанному адресу. Оказалось, картина уже продана, а на вопрос, нельзя ли переговорить с хозяином, некий субъект с одним глазом и испорченными зубами от табака ответил, что обращаться нужно к мистеру Мерфи, что проживает в округе Брекнел форест. С тем Велкинс и вернулся.
Сообщив мне эти подробности, мой отец спокойно принялся за ужин, сказав при этом, что такого проходимца, как мистер Мерфи, он больше не желает видеть в своем доме. Он не желает о нем даже слышать и потребовал, чтобы у меня с ним больше не было встреч. В полицию он не заявил только по той причине, что не хочет огласки. Я возразила, сказав, что это, верно, какая-то ошибка. Мой отец просто взорвался, а тут еще и дворецкий доложил, что с визитом прибыл Эван. Отец сказал, что Эван – нищий с улицы, который не гнушается тем, чтобы в доме, где его принимают, совершить кражу, чтобы покрыть свои расходы. Он бросил моему избраннику в лицо, что он вор. Мистер Мерфи побледнел, поклонился мне и тут же вышел вон. Я упрекала отца, что прежде чем предъявлять такие обвинения в адрес честных людей, нужно все тщательнейшим образом проверить, отчего отец рассвирепел еще сильнее. Закончилось все тем, что он сказал, что отправит меня обратно в Америку через три дня. Я знаю своего отца. Он человек, который поступает так, как говорит, даже если будет после раскаиваться. Я бросилась к моему возлюбленному, но он наотрез отказался вновь встретиться с отцом. У кого только в отчаянии я ни просила помощи. В полиции просто развели руками. В конце концов, мне посоветовали обратиться к вам.
Кейтлин замолчала.
- Чего же вы хотите от меня, мисс? – спросил Шерлок Холмс.
- Только одного! - пылко ответила девушка. – Найдите того, кто совершил эту кражу! Уверяю вас, это не Эван!
- В этом я не сомневаюсь, мисс Майерз, - попыхивая трубкой, ответил Холмс. – Глупо воровать картину, которая, весьма вероятно, составит часть приданого твоей будущей супруги. Но я за свою жизнь повидал всякое, и дело может принять такой оборот, что вы очень пожалеете о том, что решили узнать правду.
Мисс Майерз встала со стула. – Мистер Холмс, заклинаю! Даже если через крутой нрав моего отца мне действительно придется покинуть Англию и вернуться в Штаты, у меня должны быть доказательства, что «Грибной дождь» украл не мой возлюбленный. У мистера Мерфи есть определенные денежные затруднения, но я нисколько не сомневаюсь в его порядочности и честности. Мне нужно, чтобы никто и никогда не посмел назвать человека, которому я отдала сердце, вором. И вы на всю жизнь обяжете меня, если | благодаря тому, что найдете виновника этого преступления, отец будет вынужден признать свою неправоту.
Она начала копаться в своей сумочке. – Вот, - произнесла она, вытащив несколько мятых купюр. - Здесь триста фунтов – все мои сбережения. Сделайте все, что в ваших силах! Времени у меня осталось не так много.
- Спрячьте ваши деньги, мисс Майерз. Так и быть, я помогу вам. Но предупреждаю, порой ложь и неведение намного лучше самой чистой правды. А сейчас скажите, были ли у мистера Мерфи недоброжелатели?
- Что вы, мистер Холмс, все в округе обожают Эвана!
Девушка на секунду задумалось и по ее лицу пробежало облачко. – Хотя, разве что один человек может желать неприятностей. Некий мистер Оулдман. Он крупный землевладелец в наших краях и именно на его место выдвигается Эван. Так что, сами понимаете, он всячески пытается очернить имя мистера Мерфи. Мистер Оулдман часто ставит в вину Эвану ровно два недостатка. То, что он беден и то, что не женат, - Кейтлин вновь зарделась. - Это, по его мнению, свидетельствует о ненадежности человека, который собирается выдвигаться на такую должность. И самое худое, что находятся люди, которые прислушиваются к нему – консервативность в крови у обитателей нашего края.
- Скажите, мисс Майерз, а не было каких-либо конкретных эпизодов, где мистер Оулдман выказывал бы свою неприязнь к вашему избраннику?
Девушка кивнула. – Как раз на том приеме. Мистер Оулдман подошел к столу, за которым Эван, мой отец и другие вели беседу и сообщил, что прием просто восхитителен. И также добавил, что, вероятно, организация такого мероприятия обошлась тресту в кругленькую сумму, не меньше, чем пятьсот фунтов, сам ведь мистер Мерфи навряд ли мог себе позволить такие траты.
- И что потом? – спросил Холмс.
- Эван ответил, что не знал, что местные судьи взяли за привычку заглядывать в чужой карман. С тем мистер Оулдман и удалился.
- Гм… Вот как? - задумчиво произнес Шерлок и я, вглядываясь в выражение его лица, никак не мог взять в толк, о чем он думает в тот момент.
- Еще один вопрос, мисс Майерз. Если бы, скажем, вы связали бы себя с мистером Мерфи узами Гименея, это положительно сказалось бы на его карьере?
Девушка, потупив взор, коротко кивнула. – Определенно, это добавило бы ему голосов, так как такое событие говорило бы о его состоятельности. Отец богат и всюду твердит, что не пожалеет ничего для моего счастья.
– Что ж, Кейтлин, спасибо, это все, что мне нужно было знать. Сделаем так! Оставьте вашу визитку и возвращайтесь домой, а мы с доктором Уотсоном прибудем пятичасовым поездом, - Холмс учтиво кивнул уходящей девушке.
- Уотсон, друг мой, вы ведь составите мне компанию и не откажетесь прогуляться и подышать чудесным воздухом Беркшира? Отлично, тогда предупредите свою жену, встретимся на вокзале. А мне пока понадобится посетить одно место. Что за газету упоминала мисс Мерфи? «Ивнинг ньюс стандард» за вторник? – с этими словами Холмс принялся разбирать ворох газет на полу.
***
Смеркалось. Мы ехали в открытой коляске, кутаясь в плащи. Густой туман пробирал сыростью до самых костей. Небо заволокло тучами, и я обеспокоенно поглядывал вверх, ожидая, что вскоре вновь пойдет дождь. Моего же друга погода не волновала совершенно. Он, склонив голову на грудь, о чем-то размышлял. | - У вас есть какие-нибудь версии, Холмс? – спросил я, когда мы проезжали мимо выбеленной невысокой ограды первого поместья Брекнел фореста, встретившегося нам после получасовой езды вдоль укрытых туманами полей.
- У меня их несколько, Уотсон, но пока рано о чем-то говорить. Как вы в своих записках обо мне строите сюжет, выписывая на бумаге последовательные события, вплетая в ткань повествования образы героев и их место в вашем рассказе, так и я в своих мыслях воссоздал несколько вариантов той кражи, четко придерживаясь причин, которые могли побудить одного из обитателей округи завладеть «Грибным дождем». Однако, чтобы сделать окончательный вывод и определить, какая же версия правдива, мне нужно больше фактов, а не только слова мисс Майерз. Скажу только, что это дело не потребует от нас много времени, и представляется мне в высшей степени легким, чего не скажешь о предстоящей развязке, - сказав это, Холмс вновь погрузился в размышления.
Зябко пряча руки под плащом, я спросил моего друга: - Раз это дело совсем не та затея, в которую бы вы с упоением окунулись с головой, почему тогда вы здесь? Только не говорите, что решили проветриться, Холмс. Зная вас, могу с уверенностью сказать, что вытащить вас из дома может лишь что-то интересное и необычное, бросающее вызов вашей смекалке и честолюбию. Я в полном недоумении.
- Уотсон! Каждый раз, когда я берусь за какое-нибудь дело, основным моим мотивом размышлять над деталями, создавая в своей голове картины преступления, сметать их одним махом и создавать сызнова, и проводить в такой борьбе ума порою неделями, не касаясь головой подушки, является стремление узнать истину. Та же причина побудила мисс Майерз появиться сегодня в моем доме. Я в полной мере понимаю ее стремление и постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ей. Кстати, если не ошибаюсь, следующее поместье будет как раз ее. Мы почти прибыли.
Холмс оказался прав. Едва наша коляска замерла у калитки внезапно появившегося из тумана поместья, из трехэтажного дома из серого кирпича, торопливо открыв дверь, выскочила Кейтлин. Верно, она высматривала нас в окно, ожидая нашего приезда.
- Я так беспокоилась, пока вы не приехали, прямо места себе не находила, - сказала она.
- А где ваш отец? – спросил я.
- Он в Лондоне с самого утра. Должен был уже вернуться. Видимо, дела его задержали.
- Что же, - удовлетворенно кивнул Холмс, - тогда не будем терять времени!
- Да, - согласилась девушка, - отец очень разозлится, если застанет вас здесь, а тем более узнает, по какой причине я пригласила вас. Провести вас в галерею к тому месту, где висела картина?
- Я бы предпочел, пока еще не совсем стемнело, начать с окна, через которое проник похититель. Возможно, остались какие-то следы на земле.
Мисс Майерз кивнула и повела нас вдоль дома по усыпанной гравием дорожке. Через несколько минут она остановилась и указала на небольшое сводчатое окно. Холмс, неодобрительно качая головой, прошелся вдоль окна, всматриваясь в примятую траву, а затем перевел свое внимание на само окно.
- Скажите, Кейтлин, у вас на ночь запирают двери?
- Конечно. И ставни тоже. Но тут, как вы видите, ставень нет.
- А на ком лежит такая обязанность?
- Раньше этим занималась жена дворецкого, но после того, как дворецкого уволил отец, следит за тем, чтобы готовить дом к ночной поре теперь Велкинс. Вы знаете, кто это. Я уже упоминала о нем.
- Очень интересно, - едва слышно проговорил Шерлок. – И причины, по которой ваш отец его уволил, вы, конечно, не знаете?
- Отчего же? Отец сказал, что за нерадивость. | - Нерадивость? Вы тоже замечали, что ваш дворецкий не справлялся с обязанностями?
- Вовсе нет. Он был расторопным человеком.
Холмс ухмыльнулся. – Скажите, Кейтлин, а еще кто-нибудь получил расчет, кроме дворецкого?
- Да. Две горничных, садовник и грум.
- Кстати, о конюхе. Когда мы обходили дом, я заметил каретный сарай. Он довольно просторный с виду. У вас несколько экипажей?
- Остался всего один. Раньше было целых три. Отец сказал, что такое количество колясок нам все равно без надобности. Хейм, один из конюхов, и был уволен, потому что работы для двоих в конюшне не стало.
- И все это случилось примерно с месяц назад? – спросил Холмс.
Девушка растерянно кивнула.
- Что ж, мисс Майерз, я увидел все, что мне хотелось. Пройдемте в дом, осмотрим теперь непосредственно место преступления.
Хрустя подошвами по гравию, мы вернулись к главному входу и, поднявшись по ступенькам, вошли в дом. Несколько тусклых свечей играли расплывчатыми бликами на стенах прихожей.
- Некоторым людям по душе заманчивая приглушенная атмосфера, - щурясь, привыкая к новому освещению, заметил мой друг.
- О, простите! Это все отец. Он не велит по вечерам зажигать много свечей. Это еще одна из странностей, которая появилась у него с месяц назад. Пойдемте, я проведу вас.
Мы прошли мимо гостиной, миновали библиотеку и, повернув вправо, оказались в длинной просторной галерее, на внутренней стене которой висело множество картин. Встав напротив пустой рамы, Кейтлин указала на нее и сказала: - Тут и висел «Грибной дождь».
- Не могли бы вы? – попросил Холмс.
Мисс Майерз подошла со свечей почти вплотную к стене, а мой друг тем временем прошелся пальцами по дереву осиротевшей рамы.
- А теперь ниже. Благодарю.
Холмс присел на корточки и что-то тщательно разглядывал на полу. Он достал из кармана перочинный нож и, раскрыв его, несколько раз ковырнул паркет, после чего хмыкнул и поднялся, видимо удовлетворенный результатом.
- Кейтлин, я пока займусь осмотром окна с внутренней стороны, а вы не могли бы кликнуть мистера… как там его… Вилкинса?
Девушка кивнула. – Он в это время, должно быть, готовит ужин. Я приведу его.
Она скрылась в дверном проеме, а Холмс подошел к окну и с интересом начал его осматривать. Поймав мой недоуменный взгляд, он подмигнул мне: - Все уже почти закончилось, Уотсон. Дело хоть и пустячное, но я невероятно рад, что все же вырвался из Лондона. Во мне проснулся зверский аппетит. Я думаю, вы не будете против, если мы перекусим в местном трактире холодным мясом с пивом?
Я не успел ответить. Мисс Майерз уже вернулась. Рядом с ней шел сутулый худощавый седой старик с больными покрасневшими глазами.
- Мисте Вилкинс, я полагаю? – спросил Холмс.
Старик сдержанно кивнул головой.
- Меня зовут Шерлок Холмс, - представился мой друг. – Если не затруднит, ответьте на несколько вопросов касательно той кражи картины в воскресенье. Вы собственными глазами видели вора? Как это случилось?
- Я видел его, как вас сейчас, мистер Холмс, - глухо ответил Вилкинс. – Меня разбудил какой-то шум, моя комната расположена рядом с галереей. Я встал, оделся и решил разузнать, что же меня разбудило в столь поздний час? Я осторожно шел, но как бы | я ни старался, скрип паркета меня выдавал, да я и не ожидал, что к нам заберется домушник. Я заметил открытое окно и тут он, выскочив из темноты, рванул к нему, ухватился за край окна рукой, вскочил на подоконник и был таков, я даже при свете луны не успел его разглядеть. Картину он держал подмышкой. Я тут же поднял тревогу, разбудил мистера Майерза и конюха. Увидев, что картины нет, хозяин велел организовать погоню. Но мы так никого и не нашли. Прыткий мерзавец оказался.
- А потом, насколько я понимаю, мистер Майерз поручил вам задание проверить объявление в газете о продаже «Грибного дождя». Вы явились по указанному адресу и… - Холмс не закончил и выжидательно посмотрел на старика.
- И там узнал, - подхватил Вилкинс, - что картина уже продана и если я хочу что-либо узнать по этому поводу, то спрашивать мне нужно у мистера Мерфи. Большего я из того парня выпытать не смог. Вид у того субъекта был явно такой, словно у него проблемы с законом.
- Да, - кивнул Холмс, - мисс Майерз любезно передала мне ваши слова. Одноглазый любитель жевать табак. Но вот что…
Договорить у Шерлока не вышло.
- Кто эти люди? – раздался громкий сиплый голос, в котором проскальзывала едва сдерживаемая ярость.
Мы обернулись. Высокий грузный человек стоял в нескольких метрах от нас, держа в одной руке лампу, а в другой зажав трость с бронзовым набалдашником. Видимо, это и был мистер Майерз.
- Эти люди расспрашивали про ограбление, сэр! – ответил Вилкинс. – Это Шерлок Холмс, - он кивнул на моего друга.
- А, я слыхал про вас. Ищейка. Довольно умелая, - губы мужчины изогнулись в пренебрежительной улыбке. – Вам нечего делать в моем доме. Покиньте его немедленно! – он указал тростью на выход. Его поза была полна негодования и решимости. Он смотрел исподлобья тяжелым сверлящим взглядом. Когда мистер Майерз перевел взгляд на свою дочь, она, смутившись, отвела взгляд.
- Но вот что мне непонятно, - как ни в чем ни бывало, продолжал Холмс, не обращая внимания на хозяина дома никакого внимания. – Я так же, как и вы, Вилкинс, побывал по тому адресу, что указан в объявлении о продаже. Заброшенный дом в доках. Мне удалось открыть замок. Там пыль на полу ровно на четверть дюйма. Сомневаюсь, что там кто-то был в среду, сомневаюсь даже, что вы ездили в Лондон и были там. Все это вы выдумали.
Кейтлин ахнула.
- Поначалу, - продолжал Холмс, - я решил, что вас подкупили, и вы играете в нечестную игру, дабы разладить союз мистера Мерфи и мисс Майерз, тем самым сыграв на руку его политическим конкурентам. Окно в галерее открывается только изнутри, так что должен быть кто-то кто впустил сюда вора. Либо сами сняли холст и отдали его злоумышленнику, а затем подняли шум и рассказали своему хозяину историю про ночного вора, после же подсунули газету с уже напечатанным подготовленным объявлением, которое позаботился дать ваш сообщник. Пятьсот фунтов за картину – именно та сумма, которая, по мнению мистера Оулдмана необходима для того приема, на котором мистер Мерфи привлек на свою сторону еще больше голосов. И мистер Майерз все это слышал. Ловко. Но, попав сюда, я понял, что все намного проще. Возле того места, где висела картина, паркет запачкан толстым слоем воска. Кем бы ни был тот, кто вынимал картину из рамы – он явно не спешил и не опасался тревоги. У него было достаточно времени, чтобы соблюдая осторожность, дабы не повредить сам холст, вытащить подрамник из рамы, точно он потом собирался вновь его вставить. Думаю, именно вы, мистер Майерз, вытащили холст из рамы. Только сам хозяин мог проделать это так аккуратно, можно даже сказать, с любовью. А потом приказали Вилкинсу рассказать ту небылицу, которую он только что поведал мне. Единственный вопрос, для | чего вы затеяли опорочить имя мистера Мерфи в глазах своей дочери? Хотя, повидав вдосталь подобных историй, я начинаю догадываться о причине. Учитывая, что в последнее время у вас неважно с финансами, иначе человек, который гордится своим статусом поднявшегося из низов до самых вершин, не будет увольнять даже не садовника или второго конюха, а кухарку, и заставлять стряпать своего слугу, несложно сделать вывод, для чего вы это все организовали. Ведь так, мистер Майерз? У вас ведь неспроста ботинки измазаны в глине? Вы шли пешком от вокзала, чтобы сэкономить. Мы не встретили вас по дороге, вы где-то срезали, вы ведь уже успели ознакомиться с вашими новыми владениями? – Холмс испытующе посмотрел на хозяина дома.
Мистер Майерз из властного хозяина дома вдруг превратился в осунувшегося старика за ту минуту, в которую мой друг успел вложить все свои мысли и умозаключения.
- Иди к себе Вилкинс, все в порядке, - треснувшим голосом приказал он.
Слуга недобро и обвиняюще поглядел на Холмса, но, выполняя волю своего хозяина, вышел из галереи.
- Все верно, мистер Холмс. «Грибной дождь» у меня в кабинете. О вас говорят правду - вы всегда добиваетесь своего. Только чего вы добились сейчас? Я полагаю, вы уже в курсе нашей семейной жизни, Кейтлин вам рассказала? – он вновь устремил на нее свой взгляд, на этот раз там не было и капли суровости. Нежный, полный страдания отеческий взгляд.
- После того, как мы с дочерью покинули Флориду, мой сын, Итен, остался управлять делами. Как я жалею, что доверил ему это дело! Он оказался слишком молод. Безрассудство и желание быстро увеличить капитал толкнули его к махинациям с ценными бумагами. Афера не удалась, и он в спешке занял крупную сумму денег, чтобы покрыть затраты, потом еще. Сейчас он держится на плаву, но лишь до той поры, пока кредиторы не потребуют оплатить обязательства. Это случилось с месяц назад. Я видел, что дочь нашла себе подходящего кавалера, но мы были почти разорены, и это разбивало мне сердце, изнемогая от бессилия, я запирался в кабинете и напивался. Я не знал, как поступить. Все, что мог поделать, перестать жить на широкую ногу. Я урезал расходы, но это капля в море. Положение на бирже становилось все хуже, и я телеграфировал Итену обратиться к моему давнему компаньону, с которым я начинал дела в Штатах, мистеру Гудману. Он согласился помочь, сказал, что выдаст беспроцентный кредит на любой срок, пока дела не поправятся. Но взамен потребовал выдать Кейтлин за него замуж.
Девушка всплеснула руками. – Отец! Он ведь почти твоих лет. Ты… Ты продаешь меня? – голос ее дрожал.
Мистер Майерз сглотнул. – Вот чего вы добились, мистер Холмс! Да, это в моей голове зародился план, как выставить возлюбленного моей дочери в неприглядном свете. Тот прием, на котором мистера Мерфи обвинили в бедности, пришелся как нельзя кстати. Это я вытащил и спрятал картину, я велел Виклинсу дать то объявление в газете. Я думал, если отправить Кейтлин обратно в Америку, она свыкнется с мыслью о том, что человек, которого она полюбила, не так уж хорош, как кажется. Я думал, время тут выступит помощником, на поле любви пробьются сорняки сомнения. А теперь? Если дочь все же исполнит волю мистера Гудмана, мы избежим банкротства, но она будет всю жизнь ненавидеть меня, брата и своего мужа. Если нет – Итену, как честному человеку, ничего не останется, как пустить себе пулю в лоб.
- Хотелось бы знать, кто надоумил Итена на ту аферу? - пробормотал Холмс. – Уж не тот, кто сейчас так услужливо предлагает помощь?
Кейтлин тем временем, заслышав слова отца, упала на колени и, заламывая в отчаянии руки, зарыдала. Я хотел было подойти к ней, но Холмс остановил меня, ухватив за рукав. | - Пойдемте, Уотсон! - покачав головой, хмуро произнес он. - Ни ваше сострадание, ни моя блестящая логика не в силах помочь там, где, словно шестеренки в безучастном механизме жизни, сцепились друг с другом фунты и доллары.
Мы вышли из особняка. Позади слышался рваный, захлебывающийся плач мисс Майерз. | | Все бы так проигрывали. :) | для Загляда:
принято) |
К списку тем
|
