Предисловие.
Вообще, я не люблю, когда меня называют вором. И Старшой мой не любит. «Наёмники разбойничьей воли» звучит куда лучше и, пожалуй, даже романтично. Да-да, без романтики в нашей суровой работе никуда – помрёшь. Или от скуки, или от охраны обоза. А может быть, даже от кинжала бывшего товарища. «Тут в зависимости от степени твоей удачливости» , - всё тот Старшой любил поговаривать.
Конечно, в детстве, которое, надо сказать, окончилось у меня давно, несмотря на юный по здешним меркам возраст, я вовсе не мечтал стать налётчиком. На эту тернистую и скользкую, но местами очень даже приятную (особо ярко это понимаешь при пересчёте добычи) дорожку меня завёл случай. Какой? Банальный, с историями Старшого и сравнить нельзя.
После входа имперцев в столицу Королевства, нас – горожан, начали нестерпимо притеснять. Налоги? Вдвое больше. Кража? Это кто-то из «королевских» (так местных называл гарнизон Империи). Коренные, конечно, терпеть долго такого не смогли. Ну что война? Разве мы на полях сражений воевали? Куда нам… А вот расплачиваться – пожалуйста. Так и начались наши мальчишеские «набеги» на новоявленных завоевателей: залезем на крепостную стену и давай стражу яйцами закидывать, а потом дёру! Да только недолго это продолжалось – выловили меня. Долго посаженный высокопоставленный дядька репу чесал, всё раздумывал, что делать со мной. Ух, думаю, пузо наел, за стол не помещается, небось, и жизни то не видел, всё по кабинетам… Сказать, к счастью, воздержался. Иначе бы не в лагерь на месяц отправился, а куда похуже.
Там я познакомился со Старшим. Так он мне и представился. Уникальная личность! Харизматичный, в меру суровый, с талантом к образованию. Это я к тому, что данные им уроки я запомнил на всю жизнь. Ещё бы не запомнить… Если и есть методы эффективнее, чем у этого гнома, то они воистину гениальны, какими бы ни были.
Занимался он, правда, более серьёзными вещами, нежели закидывание стражи яйцами, но деяние наше оценил. Разделяет он неприязнь к захватчикам, мягко говоря. А если начистоту, то люто их ненавидит. Уж не знаю по какой причине, но факт остаётся фактом. И срок у него был куда приличней – аж в тридцать шесть раз больше моего! Перспектива провести ближайшие три года в трудовом лагере, батрача на того, кого ещё вчера втаптывал в землю, не могла устроить никого.
Далее – всё как в байках стариков из той, ещё мирной жизни. Старшой предложил совершить побег, я согласился. Молодая ли горячка двинула на этот поступок, или ещё чего, но терять было мне нечего (в прямом смысле этого слова). Кому нужен оборванец с улицы без родных и близких?
Рванули на очередных дневных работах. Как обычно, часовой уснул, не выдержав и трёх часов стояния на посту. Привыкли буржуи, что спокойненько тут у них всё. Несколько десятков глаз заключенных безмолвно наблюдали за снявшим с ноги цепь Старшим, а затем и освободившим меня. В таком же молчании они провожали нас, бежавших, что есть мочи к лесу. За пару дней нахождения в лагере, я не успел завести других знакомств, поэтому особых чувств к этим людям не испытывал. Да, жаль, но рисковать предприятием, увеличивая количество беглецов, Старшой запретил.
К вечеру мы добрались до такой чащобы, что на добрую сотню метров у нас уходило до пяти минут ходу. Всё это время Старшой молчал, игнорируя мои вопросы по поводу дороги, определённо, выискивая какие-то ориентиры. Мысль о том, что мы заплутали, начинала порхать в моей голове, но полностью исчезла, когда впереди показался огонь от костра. Наконец, мы вышли к лагерю. Лагерю разбойников.
Нас тут же встретила целая делегация представителей разных рас. Все как на подбор – уникумы. Тут же открылась интересная особенность: своё прозвище Старшой получил не просто так, он действительно был командиром этой группы. А я, выходит, стал его подмастерьем, что вопреки моим ожиданиям никак не повлияло на мой стартовый вес в банде.
А что особо нас сближало, так это вечерние россказни у костра. Складнее всех выходило, ко |
