Форумы-->Творчество-->
| Автор | Колбаса. |
|---|
Может впервые за тысячу лет
Дайте до детства плацкартный билет
Тихо кассирша ответит: &куот;Билетов нет&куот;
Билетов нет
- Сыро-вяленая колбаса… Странно, не правда ли? Это сырое мясо, которое вялили, или сыр, который вялился? Если это мясо, то колбаса ли это? А если сыр, то можно ли назвать это колбасой? И в том и в другом случае это не является же ведь колбасой.
- Однако…
- Сыро-вяленая колбаса… Почему она именно сыро- и именно вяленая? Возможно, технологи мяса, или просто гурманы смеются над нами, над нашими рассуждениями? Так и люди порой являются тем, чем не являются и вовсе.
- Однако…
- Сможем ли мы того или иного человека назвать сыро-вяленой колбасой? Наверное, сможем. Мы же можем назвать человека свиньей, капушей, прохиндеем или иными вещами, даже тумбочкой и то мы можем назвать. Дело в том, отражает ли это название действительность, - он приподнял чашечку чая правой рукой, аккуратно поднося ее ко рту, в левой же держал тарелочку, проделывая тот же маршрут. Сделав пару глотков, он поставил ее обратно на стол.
- Однако…- в третий раз произнес рядом сидящий доктор Пордельштельмп, поправляя свои очки на носу.
- Что вы все однако да однако! Язык проглотили, что ли? – вскочил со стула Берминский. Пордельштельмп испуганно поправил галстук и приоткрыл рот с желанием выразить возмущение, но Берминский продолжил:
- Мы с вами пришли сюда не просто так чаи гонять, и вы сидите здесь не для того, чтобы выслушать меня. Мы решили прийти к общему мнению и, между прочим, общее означает и ваше тоже! – Берминский приподнял свои тонкие брови и худым указательным пальцем нацелился прямо в грудь Пордельштельмпу. Со стороны он выглядел как возбужденный соловей. На тонких спичечных ножках держалось такое же тонкое тело, вытянутое, слегка сутулое. Резкие черты лица немного устрашали его и без того строгий взгляд. Ученый, психолог озлобленно смотрел на своего немецкого коллегу. Пордельштельмп, в отличие от Берлинского, был весьма солидного возраста, и с каждым годом его солидность равномерно возрастала в щеках, брюшке и ручках. Он был седой, щетинист, маленького роста, но всегда безупречно одет. И от своего возбужденного коллеги отличался не только внешним видом, но и непоколебимы спокойствием. Успокоившись от натиска, сделал внеочередной глоток и произнес:
- Однако странное сравнение вы даете, профессор, с не менее странными примерами. Да и вообще, вышеупомянутое вами не только странно, эм…- он потер пальцами, подбирая слово, -это бред.
- Несомненно, - сказал Берминский, - но для чего человек живет? В чем суть его рождения? Несомненно, человек живет для того, чтобы умереть, ведь смерть является окончательной точкой нашей жизни. Даже неродившийся ребенок в утробе матери умирает, соответственно, смерть и является смыслом жизни, ведь это итог нашего бытия. Согласитесь, ни деньги, ни любовь, ни слава, никакие научные достижения не являются итогом нашей жизни, это лишь времяпрепровождения к конечному результату. Возмутительно, несправедливо, аморально! От одной мысли, что смерть является смыслом жизни! Но, увы, это так. Другое дело, как мы умрем – торжественно или незримо, незаметно.
- Хм, - насупился Пордельштельмп, – единственное, с чем я согласен, что смерть является одним из важнейших и заключительных действий в жизни человека. Что касается смысла жизни, уважаемый коллега, каждый делает выбор сам да и спорить с вами по этому поводу я не собираюсь, ибо вы тоже сделали свой собственный выбор. Да и тема нашего с вами разговора совершенно не об этом.
- Вы правы, мой друг. Черта, свойственная немцам, дотошность и разбор конкретной детали, - Берминский вернулся к столу и сделал глоток, но уже не так, как ранее, а несколько резким движением без сопровождения тарелки. – Невозможно разглядывать одну конкретную бусинку, перед этим не осмотрев бусы целиком. Почему множество людей самым лучшим временем своей жизни считают детство? Наверное потому, что эт | что это самое безмятежное время. Когда мы были маленькими, мы не задумывались о многих вещах, таких как, что нам приготовить а ужин, когда у нас будет заработная плата, у кого бы занять денег и прочих бытейностей. Мы лишь бегали, прыгали, орали во все горло, делали много оплошностей, и нам все это сходило с рук. Многие люди настолько любят это время, что забываю одну маленькую, но очень важную деталь: любой малыш мечтает стать старше. Даже мы с вами, уважаемый профессор, в детстве хотели повзрослеть. Мы ходили в школу, которая нам порой не нравилась, ругались с родителями, которые были порой неправы и прочие мелочи заставляли нас мечтать о том, что когда-нибудь мы будем с вами самостоятельными.
Пордельштельмп поправил свои очки:
- Какими мы были наивными. Я всегда говорю своим студентам: если бы я знал, что буду профессором по психологии и если бы я знал, что знаю сейчас, то я бы никогда не поступал на психолога.
- А вот тут вы неправы, - резко вставил Берлинский, - и обманываете сами себя. Каждый человек на этой планете роется в своем прошлом и вспоминает старые погрешности. Кто-то не то сказал, кто-то не так сделал, кто-то не так поступил, и вот если бы да кабы он мог вернуться и изменить, он был совсем другим человеком, с другим социальным положением, имуществом, замужеством и прочей ерундой. И некоторые настолько живут прошлым, виня себя или окружающий, что забывают не то что о будущем, они даже в настоящем не находятся, тем самым еще больше усугубляя свое положение.
- Извольте, но разве вы сами не жалеете о своем прошлом? Зная бы, что от вашего пристрастия курить у вас будет астма, разве вы бы не воздержались?
- Абсолютно нет, ибо я не был бы тем, кем я являюсь сейчас. Меняя прошлое, мы не только изменяли бы ошибки, мы бы полностью переделывали наше будущее, а кто его знает, каким бы оно было – лучше или хуже? Но к великой радости, мы не имеем возможности менять наше прошлое, наши ошибки делают нас мудрее, а те люди, которые сожалеют о них, просто перестают существовать в настоящем.
- Боюсь, профессор, мы с вами не сможем прийти к общему мнению, - Пордельштельмп поправил свои очки, допил чай и направился к выходу.
Выйдя из дома, он все еще думал о беседе с Берлинским, о всех его словах. Неожиданно он заметил нищего, роющегося в помойке, подошел к нему и спросил:
- Прошу прощения, что отрываю вас от занятия, но будьте любезны, ответьте мне на вопрос: жалеете ли вы о своем прошлом и хотели бы вы его изменить?
- Что вы! Жалеть себя времени не хватает, а изменить… нет, наверное, могло быть еще хуже. А так живу, дышу, порой даже ем вкусно и сплю сладко, что еще надо?
- Хм, действительно…, - подумал Пордельштельмп, сделал пару шагов, обернулся, глядя на нищего, улыбнулся и невзначай вслух произнес, - а ведь все-таки какая она, сыро-вяленая колбаса?
- Что вы спросили? – поинтересовался нищий.
- Да так, мысли вслух – Пордельштельмп пошел по узким дворикам, направляясь к себе домой, рассуждая о смысле жизни.
Была осень. | Хмм)) Неоднозначно... но спасибо. Очень понравилось. Философ, однако))
В стиле конца 19, начала 20го веков.
Теперь таких посиделок и не бывает. Во времена позднего СССР выродились. Да и нынешние технологии подменили такие ноукообразные встречи.
Всё больше на работе можно так поболтать)) А дома пьянки для собирается народ. |
К списку тем
|
