Форумы-->Творчество-->
1|2
| Автор | Некто К** |
|---|
Рассказ в 3-х главах.
Мы ручки с пастой
Один в меру талантливый, но шумный до одури и от того известный поэт Некто К**, как обычно находился на светской вечеринке. Приглядывая за подвыпившими звездами первой величины, он то и дело вслух кидал едкие четверостишия. Вскакивал на стул, становился, как пионер, дабы на него обратили все внимания, а потом, приподнимая бокал с шампанским, кричал во все горло:
Ой, рогатая жена,
У певца Богродина!
Сидит дома у плиты,
Пока тот берет цветы!
Смеялись все, кроме Богродина. И так было практически с каждым присутствующим. И каждый раз смеялись все, кроме предмета язвительного стишка. У Некто К** был особый дар - он умел ударить четырьмя короткими строчками так точно, что бил в самую больную точку любой популярности.
Наша Маша хороша!
Полюбила малыша!
Ну и что, что ей шейсят!
Зубы целы, говорят!
Раздавался звонкий хохот, а Некто К** безжалостно продолжал:
А малыш-то не глупец!
Он старушке верный льстец!
«Я люблю», - ей говорит!
На кухарок лишь глядит!
Так же Некто К**, когда выпивал или бывал в особом настроении духа, любил посетовать на то, что современному поэту живется плохо и тяжело:
- Молодежь книги не читает, покупать сборники стихов никто не собирается, вот и приходится заниматься чем угодно, только не поэзией. | К слову, сам Некто К** не работал нигде. Он не работал ни в редакциях, ни на физических работах, а, как и большинство звезд, вел активную деятельность в социальных сетях. Так же вел видеоблог, где рассуждал о проблемах современной поэзии, но такие темы не пользовались никакой популярностью, и их мало кто смотрел. Популярностью же пользовались видеоролики, где он рассказывал про вечера, и вечеринки, на которых побывал, зачитывал смешные, вульгарные, язвительные стихи про звезд. За такие стихи его и не любили звезды, но любил народ. Но несмотря на не любовь, приглашали всегда стабильно (чревато такое было скандалом). Один словом, зарабатывал на рекламе и на перемывании чужих костей.
К слову, Некто К** входил в Союз писателей России. Он выпустил два сборника стихов. Первый сборник написал в самом начале своего творческого пути, назывался он «Аллеи млечного пути». Вышел небольшим тиражом, в двести пятьдесят экземпляров, причем большая часть экземпляров валялась где-то на даче и служила подпорками для мебели. Все свои стихи он выкладывал в сеть для поддержания статуса «поэт». Второй же сборник был выпушен для галочки, чтобы попасть в Союз писателей. Сам же он называл это сборище кружком. Собрание писателей он посетил ровно три раза.
В первый раз, как только вошел в Союз писателей. Когда на него неожиданно нападала грусть, он любил рассказывать про свой первый поход. Некто К** эти походы называл «крестовыми». Свой первый «крестовый» он помнил до малейших деталей и рассказывал его всегда одинаково, не прибавляя и не убавляя ни слова.
- Молод был тогда. Глуп. Думал, это значит что-то. Думал, двери откроются. Волшебство начнется. Я-то по наивности своей думал, вот вступлю, и будут дебаты про течения литературные. Разборы рифм и ритмов. Дурак! - А после этого глядел куда-то сквозь и молчал. Долго молчал, печально. Потом тяжело проглатывал. А на глазах выступали крупинками прозрачные капли. Заметив чей-то взгляд, глупо улыбался и продолжал. – Загрызли и закусали меня «трухляшки» в первый же день. Мол: «Раньше-то, чтобы попасть в Союз, надо было достичь высот, а теперь кого не попадя берут!». А ведь правы трухляшки-то! Сейчас у любого корочка может быть! Было бы желание да деньги! А вот плохо ли это? Это говорят только, что талант нужен. На деле талант свой можешь засунуть себе куда подальше! Никому это не нужно, и ты не нужен никому! Умеешь локтями толкаться - пробьешься, нет – будешь с «сыроешками» и «трухляшками» вариться в одном котле и бороться за жалкое место в умирающем журнальчике, тираж которого не превышает и двухсот экземпляров! Не умеешь толкаться и не хочешь вариться - пиши себе под стол! Вот и все… Жестко, а что поделаешь, это жизнь. – И снова замолкал, поджимая губы, словно больно ему становилось от сказанного. И смотрел уже слепо в никуда. А на глаза наворачивались грозди, огромные грозди. А заметив чей-то взгляд, он глупо улыбался.
В такие моменты его обязательно ловили фотографы и подсмеивались. «Некто К** перепил на очередной вечеринке!», «Известный поэт набрался!» - после пестрили надписями дешёвые газеты. Подобные газетенки поэта не волновали, они лишь делали его еще популярней. | Некоторые критики пытались писать статьи или просто высказывали свое мнение по поводу его творчества. Но Некто К** легко и умело парировал:
- Я не идейный! – Коротко и не привычно грубо обрывал он. – И был бы рад, если б умел делать что-то другое. Но, к моему сожалению, я умею только писать. Притом что и это делаю не умело. – В такие моменты он был необычайно серьезен и не походил на публичного шута. Не узнаваемый никем.
А после обязательно писал пару-тройку язвительных стишков в сторону критика, как обычно, надевая свой привычный наряд. И высмеивал критика так, что тот жалел, что затронул такого мерзкого и скользкого людишку. Поэтому со временем критика на его творчество перевелась.
А в один серый и тусклый день пролетела по всей стране скандальная статья. Называлась она «Вся суть кружка - трухляшки и сыроешки». В ней Некто К** написал, что Союз писателей – кружок. А все писатели и поэты делятся на три категории: «трухляшки», «сыроешки» и «не из этого племени». Причем себя он относил к «сыроешкам». Всю суть кружка он описал так: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку».
Сам же он считал данную статью обозначением проблем, что, как нарывы, давно назрели в кружке. Делилась она на три части, скандал приобрела первая, а вторую никто читать не стал, а про третью и вовсе забыли. Некто К говорил: «Я пытаюсь поднять Союз, а не развалить, я предлагаю поднимать планку, делать конкурсы, искать пути развития!» - А в конце выразился так: «Что толку воротить мертвый камень? Как его не поставь, это все равно камень». | | Мне нра. Пролонгируйте. | | https://www.heroeswm.ru/pl_info.php?id=/id57806243 | Прошу прощения не в главах, а в кусках.
2
Простое утро. Обычный тротуар. И неестественно довольный Дрослов, во весь рот улыбающийся, хоть и не спавший всю ночь, несся со всех ног в знакомую до боли редакцию. Он был ее завсегдатаем и постоянно там печатал свои рассказы. Но сегодня был особый день. Помимо прочих ему наконец-то удалось напечатать не стандартный для его творчества короткий рассказ. Это даже был не рассказ, а перепечатанный диалог с одним хорошим поэтом. Он писал его долго – всю ночь - пытался все воспроизвести слово в слово. Дрослов был особенно счастлив, ведь у него это получилось. Сам же он находил в этом диалоге, что произошел почти месяц назад, особое великолепие. За долгие годы своей жизни он наконец-то нашел того, кто просто и едко высказал то, о чем пытался он сказать в своих многочисленных замысловатых рассказах. Дрослов спешил, но все же смешал рассказ с другими сочинениями, боясь, что, если его заметят, то не пропустят в печать. Но тут же успокоился: рассказ напечатают, все-таки он, Дрослов, пользуется авторитетом, и его уже давно не проверяют. Как-никак двенадцать лет в печати, если не больше! Он даже не боялся скандала и последствий своего поступка. Его переполняло счастье.
Диалог напечатали. Особого ажиотажа он не вызвал. Прошел, как обычно, и все… Назывался диалог «Новая книга». Содержалось в нем следующее:
- А кто сейчас читает-то? Изжила себя литература, изжила. Сейчас читать некогда! «Трухляшки» этого не хотят понять, а «сыроежки» не могут. Вот и сидят как отдельное государство, от мира отрешенные, но считают себя чем-то высшим.
- А что вы предлагаете? Не писать вообще?
- Я-то… А нужно это кому-нибудь?
- Ну как же, конечно, нужно! Недавно вышла новая, ставшая популярной, книга «В твоих объятьях». Вы не читали?
- Есть-есть. Знаю. Поганое племя. Как и я. Не читал, презираю. Модно, а для кого модно? Для тех, кто классику не читал? Для тех, кто даже не знает, чем отличается Пушкин от Онегина? Мне недавно сказали, что Онегин это тоже какой-то поэт… Для них модно! Конечно. Сложно же читать драму Достоевского! Намного легче читать о каком-нибудь молодом человеке, который не знает, выбрать ему Эльзу или Кристи! Тьфу! Вот я, к примеру, моден. А от чего я моден? От того, что проведал, что надо толпе! А души-то в стихах нет. Да и смотрят меня не толстолобые эстеты. Страшно мне от мыслей этих. Я вот как посмотрю, что модно, так меня тошнит от этого. Сейчас хоть порнографию напиши, читать будут. Будут читать о том, о чем говорят. Вот ты напиши про что-нибудь эдакое, противное! А я скажу всем, что это очень талантливо, и будут читать, а потом еще и фильм снимут! А что-то стоящее, интересное не найдешь! То, что модно – убого, так как масса наша глупа. Читать сложное им сложно! А чтиву взахлеб едят!...
И в «Кружках» ничего стоящего нет. «Трухляшки» – те уже и строчки лет десять не кидали, а которые еще пишут, пишут о прошлом, как там хорошо было, да про Союз свой распавшийся вспоминают. Смысл в этом? Кому это надо? «Сыроежки» - те, как слепые, за модой несутся! Дурье! Глубины, глубины нет прошлой! Глупости! По глупости пишут «сыроежки», а чуть хапнут популярности, в «поганое племя» перерастают! Наш с вами «Кружок» - это атрофированный аппендикс, и существует он лишь для толстолобых эстетов, которые собираются исключительно, чтобы прошлое вспомнить или попытаться понять друг друга.
- И что же? Разве все так печально?
- Нет, не все, мой друг. Есть люди «не из этого племени», на них вся наша с вами надежда! Они пишут сильно! Ох, как сильно! Страшно, когда они в мир выходят!
- Отчего же страшно?
- Да оттого и страшно, что либо в «сыроежек» превращаются, начинают вариться в этой каше, либо, как я, в поганое племя! Губят свой талант, губят! Нельзя им в мир. Вот пусть сперва напишут все. Им бы домик, как Мастеру… Где-то далеко…
- За что же вы так себя не любите? Вы же отличный поэт!
- Себя-то… - И он долго молчал. Молчал пе | - Себя-то… - И он долго молчал. Молчал печально, и печаль его была горька, словно прожигала его изнутри, до слез. А после, когда он замечал мой взгляд, глупо улыбался и продолжал, – прогнил я, как баржа.
- Это как прогнил?
- А вот как железо ржавеет, так и я сгнил!
- Как же? Вы три раза подряд становились поэтом года! Вы - золотой человек! А почему перестали участвовать в конкурсах?
Он снова молчал, сжимая губы, словно не зная, что сказать. | 3
Это был мой первый поэтический конкурс. Именно на нем я и познакомился с Некто К**. Он сидел в жюри, сам, по всей видимости, недовольный своим присутствием там.
- Ну что, готовы стать «сыроежками», непокорное племя? – Встретил он нас, как только ему дали слово. Это звучало очень смешно, и сразу сняло какое-то напряжение. – Загнали меня сегодня в третий «крестовый»! Я из «Кружка». Все хотите в «Кружок»?! – Многим Некто К** не нравился, а у кого-то и вовсе вызывал недоверие.
- А почему в жюри вы? – Спросил кто-то из толпы.
- А потому что все стоящие поэты давно мертвы! А после меня жюри будете вы… - Съязвил этот высокий, жилистый мужчина, с острыми скулами, но мягким и нежным взглядом.
- Некто К**, - начала вторая женщина из жюри, что тоже была недовольна его присутствием, - трижды является обладателем «Золотого пера». Он как никто другой имеет право.
- Имеет право-о-о-о…. – Будто хороня, прохрипел старичок, которого не было видно из-под бровей.
- Да вы не бойтесь, – начал Некто К**, - я тут просто посижу, – и подмигнул нам.
Сидел он, как на экзамене, и что-то постоянно записывал в тетрадь, что было не обычным для него, постоянно думал и молчал, и снова тщательно записывал. И каждый раз после очередного выступления сразу же говорил как-то дружески: «Там у вас ритм хромает, но хорошо написано!», «А что вы волновались-то! Вон стих какой отбабахали!», «Я смотрю, вы в ногу с модой идете! Это хорошо!», «Ишь как завертел, чертяга!», «Ох, и браво написали вы, у меня словно сердце помолодело!», «Какой порывистый! Смотри, еще мал, а уже горохом!»
А потом настала и моя очередь. Я очень долго подбирал, чтобы прочитать. Я очень хотел победить! Но перед своим выступлением изменил свой выбор и решил прочитать то, что написал недавно. Стих был сырой, но по ритму ровный. Когда я читал, Некто К** молчал, он ничего не писал себе в тетрадь, а куда-то смотрел, даже не на меня, а куда-то в даль. Его глаза были такие печальные, и он сжал лицо, словно где-то у него заболело. А потом маленькими кивками качал головой, я даже заметил, что его глаза стали мокрыми… А после моего выступления он как-то траурно произнес: «Да…».
После, когда зачитывали полученные оценки, оказалось, что у меня самый низкий бал. Некто К** встал и сказал мне.
- Не быть тебе поэтом, друг мой… - Я задрожал, и мне стало так больно внутри, что слезы сами покатились по лицу. – Да, все есть, и техника не хромает, но поэтом тебе не стать… | Я возненавидел Некто К**, а после узнал, что он написал свою скандальную статью и больше не входил в Союз писателей. И отвергал это общество. Я решил, что это для меня шанс снова пробиться в люди! Стать поэтом! Я не сдался, я верил в то, что я - поэт, и должен состоять в Союзе писателей! Чтобы про меня знали! Чтобы я писал сборники!
Я стал писать с лютой силой, и уже готов был мой первый сборник стихов. Накопив денег, я издал его маленьким тиражом и готовил уже второй. Я знал: чтобы попасть в Союз, нужно выпустить два сборника.
Как-то позвонили в дверь моей квартиры. На пороге стоял Некто К**.
- Дурак! – Сразу же с порога выпалил он, сверкая своими глазами бешеной собаки. – Я же сказал: не стать тебе поэтом, парень! Что ты пыжишься? Зачем из себя давишь? Зачем? – Злобно рыкал он, но пыл в глазах его утих, и он по-хозяйски вошел ко мне. – Ну? – Рыкнул он. – Что молчишь?
- Хочу я… - Растерянно ответил я.
- Хочет он! – Повторил за мной он. – Вы только подумайте, хочет! Что хочешь-то? Ты хоть знаешь, чего хочешь? А? Денег? Славы?
- Хочу стать поэтом, – вяло ответил я.
Он замолчал. Потом сказал:
- А что нужно, чтобы быть поэтом? Корочка?! Дурак ты! – Он печально посмотрел на меня, словно в чем-то разочаровавшись, и перевел свой взор на потолок. Сжал губы и долго молчал. А я смотрел на него, смотрел и думал.
– Вот скажи, – снова начал он, но уже как-то разбито, не так напористо, – что тебе даст эта корочка? Запишешь лучше, что ли?
- Я же не только корочку получу, меня читать будут. – Он криво улыбнулся, то ли с ухмылкой, то ли с иронией.
- Кто читать будет?
- Кто-кто, люди…
- Дурак ты, ей богу дурак! Даже не знаешь, чего хочешь. Хочешь, чтобы тебя читали? Меня читают, и что? Дудкова читают, и? Дурак ты… - И он молча, пошел прочь. Я лишь заметил, что он сильно опечален.
Странный вообще этот Некто К**.
После этого разговора я долго думал обо всем. Потом мне захотелось прочитать его первый сборник стихов. Как я узнал, этот сборник вышел очень маленьким тиражом, тогда Некто К** был очень беден. Я посмотрел то, что было в интернете - это были не те стихи, и мне пришлось искать сборник самому. К счастью, один из сборников был подарен Пушкинской библиотеке, и я взял его. | Это был не Некто К**, точнее тот человек, что писал эти стихи, и Некто К** были абсолютно разными. Самое странное - весь сборник был написан о любви такими нежными и чуткими словами, что невозможно передать. Над каждым стихом можно было сидеть месяцами, пытаясь разобрать его. Талант! Такой гений! Я по сравнению с ним… да что там! Все по сравнению с ним, все наши современники и рядом не стояли! Не зря он три раза подряд брал первое место! Я буквально утонул в этом мире. И неожиданно подобрался к последнему стихотворению. Оно было почему-то о родине. И почему-то было написано совсем не так, как предыдущие. Оно было скомканное, ломкое, колючее. Я бы не назвал его гениальным, но последнее четверостишие запомнил вмиг:
И будут дети, словно в «Чайке» Пушкина,
Булгаковский читать «Войну и Мир»!
Моя многострадальная, заблудшая!
Мы отыграем этот век сатир…
Я долго думал, почему это стихотворение здесь. Долго думал, почему он больше не писал так, как писал. А потом мне жутко захотелось с ним встретиться снова. И я долго искал с ним встречи.
Но она сама нашлась. Он узнал меня сразу. Сощурил свои хитрые глаза и рявкнул:
- Ну что, басурманское племя! Вступил в Кружок?
- Нет, не вступил. И что ты так его ненавидишь?
- Не понять тебе! Дурак ты еще…
- А что не пишешь больше? - Он словно сразу понял, о чем я. И замолчал, будто ком к горлу подобрался и не дает говорить, только соль разъедает. И смотрел он то на меня, то сквозь. А потом тихо сказал: «Свое прочти мне».
- Я не помню, нет с собой.
- А ты просто по памяти, что помнишь, отрывками.
И я начал снова читать, а он слушал, и тихонько по его щекам катились слезы, но он почему-то улыбался. А после покачал молча головой и сказал: «Да».
- Так что не пишешь больше?
- Не могу, – похоронно ответил он, и словно что-то отмерло и в моей душе, и меня словно прибило к земле. – Исписался я, видимо. Словно умер в душе, – и заплакал горько-горько, а и я заплакал, не знаю от чего. И грудь мне зажгло отчего-то. – Мне бы домик, как Мастеру, подальше от всего. Быть может, ожила бы тогда душа-то? Только не могу я… | * * *
Я вернулся в город спустя десять лет. Поразительно, но ничего не изменилось. Все то же, все так же. Единственное, что люди на улицах перестали узнавать. Это даже к лучшему. «Кружок» писателей еще дышит. И это тоже хорошо. Все точно так же, как десять лет назад. Есть и «трухляшки», есть и «сыроежки». Прекрасно.
- Это же Некто К**! Приятно-приятно! Читали ваши стихи, просто прелестно! Где ж вы были все это время? – Поинтересовался рослый мужчина на входе в «Союз писателей».
- Так я продал свою квартиру здесь и на накопленные мной деньги купил себе домик у моря. Жил и живу там! Знаете, как хорошо! Как хорошо! Я даже писать начал заново!
- Так вы и не прекращали же! Только тему сменили!- Хохотал толстячок. – А к нам какими судьбами-то?
- Да вот приехал узнать про юношу одного. – Ответил Некто К**, вспоминая тот вечер, и его светлые глаза опечалились, но как-то счастливо.
- Какого же? У нас много славных парней-поэтов!
- Да… - Задумчиво покачал головой Некто К**, - Рязанцева Николая.
- О! – Воскликнул толстячок, а Некто К** приятно удивился.
- Что, знаком?
- Да кто ж его не знает! Он у нас еще та шишка! Оратор, можно сказать. Как только вы уехали, он быстро поднялся! А за десять лет его кто только не слышал! Пророчат ему место, чуть ли не министра культуры!
- Так он что, не пишет?
- Он-то? Да пишет, черт ему в ногу. Пишет… - Недовольно продолжил тот, – похлеще вашего… Пишет. Чего он только не понаписал! Ажно двадцать сборников выпустил! А потом полез по карьере в чиновники, но правда поддерживает молодых авторов и нам помогает.
- Что ж так… - Печально ответил Некто К**. – А найти-то где его можно?
- Дак тут он! Тут! У него и кабинет свой тут имеется, поднимитесь!
Некто К** молча поднимался по лестнице к кабинету Николая. А потом еще долго стоял у двери и о чем-то думал. Не решившись, развернулся и направился обратно, как дверь неожиданно открылась.
- Вы ко мне? – Поинтересовался деловитый мужчина в дорогом костюме, ухоженный и сальный. Некто К** промолчал, но мужчина сразу узнал его. Они долго стояли молча, глядя куда-то сквозь друг друга, а после у обоих покатились слезы. Николай поджал жалобно губы, с его глаз покатились огромные грозди и он пал на колени.
- Эх ты-и-и-и… - Протянул медленно Некто К** так печально и трагично, что сам чуть не подавился болью, внезапно нахлынувшей на него. Он молча стоял, качал головой, вспоминая что-то, а после тихо-тихо протянул:
– Дурак... | Вот такой вышел у меня рассказ.
для Лорианна:
Я так и не понял, что вы хотели мне показать...
Наверное стоило написать в начале, что к персонажу Некто_К_Аннабис ни чего не имеет. Мы вообще не знакомы. Никак. Это просто использовалось для обозначения Некто-кого-то... Что думаю и так понятно. ) | | Осилил пока что только половину - норм =) | | Сильно. И знакомо. | не просто био или авто, не только сатирические заметки, а подлинно самобытное цельное художественное произведение
получилось
успехов | | [Сообщение удалено смотрителем jura-khan // ] | Николай поджал жалобно губы, с его глаз покатились огромные грозди и он пал на колени.
что покатилось? | для Квендиэль:
для _Кас_:
Спс.
для jura-khan:
Интриган...
для Dix69:
что покатилось? огромные грозди ) | для Я Князь:
винограда? | Николай поджал жалобно губы, с его глаз покатились огромные грузди и он пал на колени.
Николай, выхватив из под своего массивного,директорского стола корзинку,бросился их собирать. |
1|2К списку тем
|
