Форумы-->Творчество-->
1|2
| Автор | Результаты ходов к игре "Колыбель Разума" |
|---|
Просьба никому здесь ничего не писать.
Здесь будут размещаться общие результаты к ходам игроков, отражающие в целом события, которые происходили в мире за прошедшие столетия с начала игры.
Первые четыре хода будут идти по десять тысяч лет каждый, по прошествии которых темп падает до 4 веков\ход. Игроки, у которых в их личных результатах четвёртого хода будет значится пометка "Переход в Античность", могут создавать свою цивилизацию. Возможно, она будет одна на всю расу, или нет- зависит от успехов в прошлых тысячелетиях.
Те, кто не успел, могут использовать следующий (пятый) ход для того, чтобы попробовать наверстать упущенное, если на их континенте или острове нет цивилизаций. Условно- континентов 3, остров 1. Если не получается, то они считаются проигравшими. Так же проигрывает игрок, чья раса истреблена на данном этапе игры (до перехода в античность).
Поехали. | И теперь, когда каждый получил своё, самая неприятная для игроков новость.
Так как назначение сроков дедлайна и прочего смысловой нагрузки не несёт, и всегда будет опоздавшее "сплюшко", то обработка начинается после того, как 5 игроков сдадут свои ходы. Причём сразу, едва я замечаю необходимый пятый ход. Предупреждение о начатой обработке будет вывешено в чат и в регистрационную тему. | Бывало ли у вас когда-нибудь ощущение, что вы смотрите на то, как ваша добыча ест сама себя, и это неправильно? У затаившегося в засаде болотного поползня были именно подобные чувства. Его добыча- квалибри, делившие с ним одну территорию и иногда становившиеся лакомой закуской- сейчас с громким кваканьем пожирали умершего во время сражения с корчевателем собрата. И всё было бы хорошо, но лягушки оставили лишь кости от вполне свежей тушки. Причём основную массу съели довольно крупные и без того толстые самки. Недовольно зашипев, гигантский змей выполз из тины и листвы, отправляясь искать иную стаю лягушек. Может, там ему повезёт больше? Квалибри же, закончив трапезу, пошли заниматься своими делами каждый. У костей осталась квакать лишь одна-единственная, очень крупная, самка. Её заунывное кваканье не стихало до полуночи, пока наконец змей не вернулся и не сожрал пренебрегшее осторожностью существо. Правда, едва не расплатился за свою дерзость жизнью, потому что самочку, как оказалось, охраняли несколько лягушек. Это всё было уже спустя девять тысяч лет после того, как тут появились в больших количествах подобные создания.
Ареал обитания за все эти годы далеко за пределы изначального не вышел. Лягушкам удалось достичь границ болота, и там они остановились, найдя себе подходящие для проживания места. К тому же, несмотря на обилие корчевателей, в этом месте было мало поползней, и многие свои стоянки квалибри делали на больших и сухих участках, окружённых трясиной. Там же располагались и кладки, которые охраняли «часовые». Рядом с кладками часто находились небольшие тайники с едой, откуда периодически главная самка выкидывала в трясину испортившуюся еду- сгнившие на дне ямок ягоды, дурно пахнущие коренья и почерневшие от старости грибы. Правда, некоторые запасы всё равно остаются, и переживают довольно долгое время, что позволило некоторым относительно новым стайкам лягушек выжить. А так же многим старым существовать и до сих пор, не уходя с насиженных мест.
Группа псевдочервей была в панике. Большая и зубастая амфибия (примерно раза в четыре больше любой особи), видимо, только-только после спячки, вылезла из абсолютной непрозрачной лужи, возле которой жили эти странные существа, и теперь пожирала третьего смельчака, решившего её отпугнуть. Видимо, некоторые вещи попросту делать опасно в этом мире. Её голодные глаза смотрели на остальных червей, и, видимо, они ей вполне подходили по вкусу, особенно после долгих месяцев сна. Однако тут комок грязи застлал один из глаз медленно заглатывавшего псевдочервя монстра. Затем в неё полетела какая-то мелкая коряга. Это сильно разозлило амфибию, однако комьев грязи летело в морду и рот всё больше, а в довольно тонкую шкуру прилетали всё более тяжёлые предметы. Вдруг амфибия взревела от боли и, резко развернувшись, нырнула в воду, уплывая подальше от этих существ. Группа псевдочервей неудомённо переглядывалась, прежде чем они заметили виновника странного поведения амфибии. Возле лужи лежал раздавленный червь, сжимавший в своих конечностях длинную и окровавленную на обломанном конце палку. Достойный урок, к сожалению, унесший жизни многих псевдочервей. Это произошло после пяти тысяч лет существования расы. | Многие существа стали свидетелями необычного зрелища- эти странные создания, собравшись в три колонны на разных концах болота, довольно быстро двигались на север, северо-восток и восток. Они не обращали внимания на то, что их поедают, на отставших и увязших в трясине собратьев, они просто шли и шли. Лишь одна колонна, много меньше тех, что шли на север, где несчастных червей поджидало множество опасностей, пошла на юго-запад. Там, в конце последнего тысячелетия этой эпохи, появились во множестве насыпи псевдочервей, сделанные из смеси веток, земли и ила. Они возвышались над трясиной и давали тем укрытие, после того, как высыхали на солнце и черви могли в них вырыть небольшие норы друг для друга. Подобные стоянки, в которых создания живут целыми поколениями, бдительно охраняются от немногочисленных в этом регионе болота хищников более малыми группами, пока наиболее крупные заняты строительством и добычей пищи.
В лесу всё было тихо. Одинокая крупная белка потрошила пойманного грызуна, сидя на дереве. Неподалёку от неё на земле копошились остальные собратья. Мелькнула тень, и белка почувствовала, как ветка уходит у неё из-под лап. В следующий момент она уже была на земле, по которой растекались мозги. Кошачья лапа твёрдо опиралась о ветку, на которой недавно сидело это тупое и неосторожное животное. Восемь когтей втянулись, и чудище в несколько прыжков ушло от переполошившихся белок. Кто-то из них пустился в погоню, но куда там? Догнать молодой ужас леса не так легко. Они редко покушаются на жизнь других млекопитающих, особенно опасных белок, которые могут и убить, если окружат, но это был из ряда вон выходящий случай. Видимо, лесному ужасу понравилась бельчатина, и вот, очередное убийство.
Правда, через несколько дней белки успокоились, пожирая тушку этого самого ужаса. Метко пущенный камень оказался быстрее, и в результате встречи с поверхностью леса молодая особь лишилась головы. Гордый самец сжимал здоровенный (по его меркам) булыжник в лапе, другой помогая себе поедать ужаса, который принадлежал ему по праву. Это- первые две тысячи лет существования расы.
Позже, уже на седьмой тысяче лет, когда сменились поколения и камни стали основным оружием белок, они научились делать их острыми, раскалывая более прочным другой, менее твёрдый. Это позволило им лучше разделывать пищу, но подобные камни очень сильно ценятся белками и не используются, как оружие. | Похожие на варанов существа, отличающиеся от них хвостом-хватом, расселились ко второму тысячелетию вдоль рек, в изобилии текущих в джунглях. Увы, в этих местах флора и фауна не изменились. Это побудило варанов к более яростному противостоянию хищникам, обитающим здесь в изобилии. Несмотря на богатые пищей угодья, на ласковые к обитателям погодные условия (нет резких перепадов температуры, ветров, даже ливни идут не очень долго), варанам приходилось бороться. Хищники здесь были крупными, умными, и явно были не против полакомится зазевавшимся созданием. К тому же, расселение по рекам прибавило опасностей, исходящих со стороны воды. Всё это поставило к шестому тысячелетию существование варанов, как расы, под вопрос. Однако сообразительные ящеры смогли избежать вымирания. Они переселились с земли на огромные деревья, ветви которых выдерживали не один десяток крупных и массивных по земным меркам существ. Правда, таких деревьев не очень много, и колонии, число которых росло, в скором времени переплелись друг с другом. В том числе и в жестоких схватках с использованием камней и веток. Но к десятому тысячелетию вараны не только смогли достигнуть успехов в освоении джунглей, но так же справились с враждой. Во всяком случае, север- самое спокойное место для новой колонии. Там некоторые царицы сумели объединиться между собой и подавить наиболее агрессивных собратьев. Таким образом они создали ещё один уровень над колонией, и теперь главной считалась самая старая самка на, буквальном смысле, дереве.
Для гигантских двуногих рептилий этот период можно охарактеризовать, как переход от кочевого образа жизни к оседлому. Это произошло лишь в лесном регионе. К концу периода из данного региона были вытеснены практически все хищники, способные причинить вред рептилиям, а так же сформировалось очень интересное древнее сообщество. Но обо всём по порядку.
Во-первых, самцы этих четырёхметровых монстров проявили очень явную агрессию к местной плотоядной фауне ещё в первом тысячелетии. Охотники превратились в добычу, и вскоре леса стали славится обилием пищи, которую надо было догнать, но вот растительная явно переживала не лучшие времена. К тому же, свободные от хищников места привлекали не только травоядных, но и других представителей расы. В результате это вышло в долгое противостояние, в котором, спустя тысячи лет, наконец сформировалось несколько первобытных общин, живущих друг с другом в мире на довольно крупной территории. Эти общины обладают огнём, которых хранится годами и передаётся от одной к другой (если у одной общины он погас). Огонь они получили от молний и лесных пожаров. Причём пожары происходили не только в засушливое время, ведь ящеры ещё не умели осторожно обращаться с огнём. Подобное научило их с осторожностью относиться к кострам, которые они разводят и поддерживают.
В степях ситуация складывается по-другому. Двуногие создания, покрытые чешуёй, не обладают огнём и живут так же, как и раньше- кочуют с места на место, ища себе пропитание. Но и там происходят подвижки, свидетельствующие о большом потенциале ящеров. Они научились носить в шкурах убитых животных, которых выедали внутри, их черепа, содержащие вкусный для отчасти хищных рептилий мозг (которые разбивались о камни. К сожалению, их мозг позволил им догадаться до того, что череп нужно бить о камень, но не наоборот), а так же съедобные коренья и куски мяса, которые старались съедать как можно быстрее. Всё это могло испортиться, и ящер мог отравиться или заразиться паразитами, что могло привести иногда к летальному исходу. | К пятому тысячелетию грибницы достигли моря, а к восьмому- пустыни. На этом их распространение остановилось. Споры в пустыне не выживали, как и в море. Южнее же было холоднее, и туда грибы особо не торопились распространять споры, хотя продвижение медленно шло и туда. Гораздо лучше всё было с западом, куда к исходу данной эпохи грибницы и стали распространятся. В это время старые грибницы росли, и выросли настолько, что столкнулись друг с другом. В результате сражений, происходивших в основном между «королями» (крупными грибами, ответственными за размножение), над огромным пространством самых перых грибниц остался лишь один гриб-король, способный давать потомство. Живут они по три сотни лет, и за это время у него появилось много детей. Но, когда его жизнь прервал тропотон, сражения вспыхнули вновь. Сейчас грибы по-прежнему сражаются за контроль над главной грибницей. Пока те, до кого не дошло соединение с самой крупной, имели время для мирного развития. Так, охотники овладели единственным способом добычи огня- а единственный придуманный способ тушения был изобретён более крупными солдатами. Они просто кидали собрата на огонь, и тот тушился. Огонь, а не собрат. Правда, это стоило жизни целому грибу, но способ в целом был признан гениальным. Грибы-охотники расчищали место от камней для того, чтобы зарыть очередной труп животного для питания грибницы. Искра появилась случайно от столкновения летящего камня, запущенного слишком активным охотником, с камнем стоящим. Мох, который был на находившимся рядом грибе, был сухим. И долгое время охотники с восхищением наблюдали на живой факел, носившийся по поляне и чуть не спалившим лес.
У кукушек не происходило за всю эпоху практически ничего интересного. За исключением того, что из-за опасностей, их окружавших, они были вынуждены более подробно сигнализировать друг другу о роде опасности. Результатом этого стала пусть примитивная, но речь, в основном касающаяся призывов о помощи со стороны собратьев. Кто знает, может, её развитие пойдёт куда дальше.
У муравьёв так же нет ничего особенно интересного. За исключением того, что они, подобно четырёхметровым ящерам, научились хранить и беречь огонь, добытый при помощи молнии. Это не имело широкого распространения, потому что появилось лишь в конце эпохи. Огнём владеет менее 10% всех колоний, расположенных в лесу, в то время как колоний за пределами лесного массива гораздо больше.
Тем временем гуманоидные млекопитающие, способные к полёту, в своём, отдельном ареале обитания достигли больших успехов в освоении окружающего мира. А так же в освоении междоусобицы, основного двигателя прогресса в этом жестоком мире. Племена постепенно объединялись друг с другом для более эффективной борьбы с хищниками- их малые размеры вынуждали искать силу в количестве. Однако борьба с хищниками привела к тому, что, пока одни были успешно вытеснены, им на смену пришло большое количество травоядных, так же вредящих созданиям тем, что они выжирали ягоды, оставляя племена без растительной пищи. К тому же, пришли более крупные хищники, и к концу эпохи силы пришлось искать не только в количестве, но и в качестве. В ход пошли палки и камни, а вскоре- и лесные пожары, вызванные тем, что млекопитающие научились добывать огонь. Это всё помогло справится с наплывом через агрессивной фауны, к тому же, млекопитающие научились заострять камни, что позволяло разделывать пищу и вести более успешную охоту, но некоторые племена панически боялись тех, что игрались с огнём. А точнее, боялись самого огня, считая его чем-то, что невозможно было постичь скудным умом, и от того ещё более опасного, нежели хищники. Для этих млекопитающих эпоха завершается тем, что каждое крупное племя воюет с другим- кто-то хочет вернуть погасший костёр, кто-то хочет его затушить, а кто-то- его сохранить. Возможно, это к чему-то приведёт. | | Ход 2. | Квалибри сейчас переживали одну из лучших своих эпох. Их численность росла, в то время как ареал обитания практически не изменялся все десять тысяч лет. Все больше и больше лягушек отходили в наиболее безопасные регионы, на северо-восток и восток болота. Всё теснее становилось жить в таких условиях. Но за это время произошло многое, давшее квалибри способности и пищу к размышлению. Одним из значимых событий для этих земноводных стало открытие в одном из племён возможности оставлять на коре деревьев при помощи когтей пометки. Таким образом они стали отмечать свою территорию, и другие квалибри воспринимали это не хуже обычной пометки границ племени. Причём каждое племя к концу тысячелетия изо всех сил старалось сделать свои, отличающиеся от других, пометки.
В другом крупном племени, на самых границах болота, было огромное кладбище лягушек. Оно простиралось очень далеко, и здесь, на этом клочке суши, который был на границе болота и побережья, было очень много черепов квалибри. Старая самка пришла сюда, неся за собой очередной обглоданный череп умершего собрата. Обычные кости после обквакивания просто спускались в трясину, но черепа исправно несли сюда. К этой «традиции» подключались и другие племена. Квалибри остановилась. Всё же, в её годы (а ей уже было одиннадцать лет) уже трудны такие путешествия. Коготок отставленной лапы скользнул по стоявшему рядом старому черепу. Лягушка квакнула и повернула свою голову. Она увидела, что на черепе осталась отметина от её коготока…
К восьмой тысяче лет у самых отдалённых и, в то же время, крупных племён квалибри появилась традиция расцарапывать черепа умерших, причём не только самих квалибри. В основном для этого использовались старые черепа, которые легче поддавались коготкам лягушек.
Весьма интересно рассмотреть встречу квалибри и псевдочервей. Эта встреча произошла в середине эпохи и… Обе расы никак не обратили друг на друга своё внимание. Во-первых, довольно малые группы псевдочервей мигрировали на территорию квалибри. Во-вторых, они не добрались до наиболее развитых племён. В-третьих, из-за разницы между собой, они даже не признали друг друга на равных. Псевдочерви, к тому же, не трогали лягушек потому, что те ядовиты. А лягушки не трогали червей не из-за их специфического вкуса. Те вполне сносно использовали заострённые палки, а одно племя сумело соединить рёбра с палкой, используя заострённую часть ребра, как наконечник. К тому же, в другом племени кто-то додумался прикрепить бедренную кость какого-то животного к палке при помощи куска шкур и сухожилий, и лягушки познакомились с довольно тяжёлыми как для них, так и для псевдочервей, дубинами. Поэтому любые попытки охоты друг на друга были отметены после первых же стычек. Лягушки не лезли к псевдочервям, псевдочерви- к квалибри.
Лишь к концу эпохи наконец произошла встреча развитых племён псевдочервей и развитых племён квалибри. Общего языка они найти не смогли, но псевдочерви вполне успешно подражают кваканию квалибри. Может, когда-то они придут к чему-то?
Сами псевдочерви, как видно, развиваются очень активно. Пока мигрирующие племена добрались наконец до инструментов, племена оседлые расширяют свои поселения. За тысячи лет строительства они сумели различать некоторые материалы, из которых наиболее хорошо получаются дома, после того, как те высохнут на солнце. Подобные на болоте довольно трудно достать, но те, кому это удаётся, явно получают наибольшее в племенах уважение со стороны других, менее удачливых, псевдочервей. Правда, их коллективные навыки и взаимодействие между собой улучшаются тем, что псевдочерви не чужды взаимопомощи, и те, у кого есть прочные дома, помогают добывать глину и ил тем, у кого их ещё нет. К тому же, количество псевдочервей росло, а в месте с ним болото всё больше изменялось под совместным трудом племени. Теперь здесь попадаются действительно крупные площади, заселённые этими созданиями, защищёнными от вторжений трясиной, их окружающей. Некоторая часть охотников всегда бдительно стережёт поселение, по | Сами псевдочерви, как видно, развиваются очень активно. Пока мигрирующие племена добрались наконец до инструментов, племена оседлые расширяют свои поселения. За тысячи лет строительства они сумели различать некоторые материалы, из которых наиболее хорошо получаются дома, после того, как те высохнут на солнце. Подобные на болоте довольно трудно достать, но те, кому это удаётся, явно получают наибольшее в племенах уважение со стороны других, менее удачливых, псевдочервей. Правда, их коллективные навыки и взаимодействие между собой улучшаются тем, что псевдочерви не чужды взаимопомощи, и те, у кого есть прочные дома, помогают добывать глину и ил тем, у кого их ещё нет. К тому же, количество псевдочервей росло, а в месте с ним болото всё больше изменялось под совместным трудом племени. Теперь здесь попадаются действительно крупные площади, заселённые этими созданиями, защищёнными от вторжений трясиной, их окружающей. Некоторая часть охотников всегда бдительно стережёт поселение, пока их собратья отправились добывать пропитание.
Постепенно у осёдлых червей власть из рук главного охотника переходит в некоторых племенам к строителям. Вызвано это тем, что в болоте много еды, за которой не надо бегать, а вот материалов, пригодных для строительства надёжных укрытий- мало. Строители же не только знают, какие материалы нужны, но и знают, где и как их доставать.
Белки. Странные создания, но, как оказалось, вполне способные. В начале тысячелетия некоторые племена сумели заполучить огонь, сохранив его от ветров и дождей. А в конце тысячелетия белки были теми, кто смог применить огонь для охоты на животных, загоняя их в ловушки, где тех ждала смерть от вооружённых острыми палками, делавшимися при помощи сколотых камней, охотников. Такие племена остались на своих местах, не умея высекать огня, и вынужденные хранить его на одном месте. Другие, те, кому не достался огонь, ушли на север, туда, где было теплее. Некоторые вышли к степи, другие- к полноводным рекам, полных еды и опасностей. Постепенно в осёдлых племенах зарождалась речь, помогавшая охотникам лучше координировать свои действия и предупреждать соплеменников об опасности. Во главе белок по-прежнему самый ловкий и сильный охотник, ведь именно охотники добывают основное количество пищи и охраняют поселения от местных хищников. Когда охотник умирает, скорбит всё племя. Правда, пока нет никаких ритуалов захоронения. | Для гигантских ящеров, чей рост иногда превышал четыре метра, вторая четверть эпохи была ещё лучше, чем первая. Некоторые степные стада дошли до моря, вдоль реки- до джунглей, а лесные общины добрались до тундры. Можно смело сказать, что раса стала доминировать в лесной части, полностью её освоив, а так же, что раса вполне хорошо покоряет лесо-степь и степь. Их численность неуклонно растёт.
В степных племенах произошёл ряд открытий, ещё дальше отдаливший их от лесных собратьев. Если в лесах главный самец- охотник и поддерживающий огонь, то в степных главными становятся те, кто умеет высекать огонь при помощи камня. Причём это не зависит от пола, но чаще такими становятся самцы- они сильнее, им легче высечь искру ударом. Так же в степях, в отличие от лесов, царит необыкновенное дружелюбие к представителям собственной расы. Там живёт не так много ящеров, и встреча с другим кочующим племенем является настоящим «праздником», в честь которого разжигают костёр. К тому же, подобные встречи и настроения помогают племенам обмениваться достижениями. Именно так способ высечения огня распространился по степи, а вместе с огнём и традиция использовать шкуры-мешки убитых животных для согрева ночью, оборачивая их вокруг себя.
Обмен опытом так же способствует развитию речи у ящеров. Новые слова добавляются в обиход новых и новых племён вместе с новыми навыками и умениями. Но вот у лесных ящеров этот процесс явно застопорился.
К шестнадцатому тысячелетию всей эпохи в лесах была явная проблема с перенаселением. Она бросалась в глаза, пищи не хватало, и всё вылилось в переселение в более холодные места, на север, и так же на восток, к морю. Но это была временная мера, леса кишели добычей, а ящеры, которым её было в достатке, размножались. Их инстинкты велели им иметь большую территорию, поэтому для новых поселений места не было. А старые не могли расширяться бесконечно, назревали конфликты внутри поселений, которые приходилось улаживать вожакам. Всё это в конце концов вновь вылилось в конфликты, повторявшие прошлую эпоху. В них уже стала явно заметна тенденция к объединению между собой наиболее крупных общин в ещё более крупные, а к концу семнадцатого тысячелетия наиболее старые общины были вытеснены из лесов в лесостепь. Они бы неизбежно утеряли огонь и свою речь, а возможно, и жизнь, если бы не заблудившиеся племена кочевников. Те поделились с ними добычей огня и даже некоторыми шкурами. Большая часть вытесненных племён выжила благодаря степным собратьям, которые ушли дальше. С этого момента шкуры в подобных племенах стали использоваться, как дома- они накидывались на ветви деревьев и служили чем-то вроде крыши.
Леса же можно навсегда считать основным местом конфликтов, потому что там межвидовая конкуренция не ослабла даже к концу этих десяти тысяч лет. | Грибы. Весьма странные и неоднозначные. Смогли поселиться даже в пустыне, грибница, там теперь существующая, страдает от местной флоры слабее, чем в родных лесах. Но вот фауна явно к грибам неравнодушна и, видимо, их распробовала. Солдаты, охраняющее оазис и грибницу, всегда вынуждены быть на стороже, а охотники практически и не нужны. Вся добыча прибегает сама, и с ней вынуждены расправляться солдаты. Хорошо, что им это удаётся почти всегда.
Самая большая грибница поглотила ещё несколько с окраин, но местным королям это не понравилось. К тому же, на самой грибнице уже которое тысячелетие идут состязания между королями за господство. Никто не ожидал того, что присоединённые короли объединяться и начнут бить всю главную грибницу, в том числе солдат и охотников. Тропотоны перестали охотиться на грибы, они теперь просто едят их трупы, оставшиеся перегнивать на полях битв. Это сильно ослабляет главную грибницу.
Окраинные грибницы сформировались во вторую большую сеть. Местные, благодаря более мирным контактам друг с другом, владеют огнём, а так же, благодаря долгой жизни, смогли овладеть выращиванием некоторых плодоносящих деревьев на полянах, питающих грибы. Так же среди них развилась традиция поклонения огню и жертвоприношения. Они просто жарят наиболее слабых собратьев, таким образом заставляя огонь затухать. Всё это идёт под похлопывания тентаклями, пока несчастный гриб пытается выбраться из медленно убивающего его костра.
Те грибы, что умеют высекать огонь, в костёр никогда не попадут. А тот король, что владеет необходимыми камнями, считается главным.
Плохо быть перелётной птицей. Далеко лететь, быстро устанешь, да ещё и хищники поджидают на каждом углу. Именно поэтому кукушки стали селиться в больших, «семейных» гнёздах, которые они научились строить не только при помощи клюва, что позволило освоить пусть более низкие, но более просторные ветки. Такие гнёзда позволяли сохранять тепло по ночам, а так же в случае нападения хищника было гораздо удобнее отбиваться от него толпой. Построение гнёзд привело к развитию речи, а так же кукушки научились использовать палки для того, чтобы отгонять хищников. | Зато гораздо лучше быть способным к полёту млекопитающим. Очаг внутривидовой борьбы распространялся вместе с ареалом их обитания, утихая лишь на старых территориях. Сорви-головы ушли в новые места, унося с собой противостояния. Племена на этих землях вновь стали жить обособленно друг от друга. Умение высекать огонь распространялось от общине к общине, страх к нему угасал от поколения к поколению, в то время как костры разгорались всё ярче и ярче. Лишь окраинные земли до сих пор воевали из-за этого предрассудка.
Старые племена, частично охотники, частично- собиратели, постепенно пришли к использованию заострённых камней в сочетании с палками. Они смогли сделать примитивный инструмент- топор, используя шкуры животных, позволявший им добывать более крупные ветки и делать инструменты и оружие больше. У них появились копья с каменным наконечником, что охотников сильно радовало. Постепенно млекопитающие внутри общин расслаивались. Кто-то собирал ягоды и коренья, кто-то поддерживал и разводил огонь, кто-то создавал новые инструменты, а другие охотились, добывая пропитание, в обычное время охраняя свои поселения от слишком смелых хищников. Так же большой прогресс заметен среди охотников, ставших самой распределённой кастой в общинах. Они стали делиться на загонщиков и убийц. Первые занимались тем, что выслеживали и гнали добычу к убийцам. Убийцы же перехватывали эту жертву и, после того, как добыча была поймана, разделывали её. После чего вся группа относила её к стоянке племени.
Так же в некоторых общинах удалось приспособить шкуры животных для хранения воды- теперь охотники могли отходить от стоянок дальше и утолять жажду в пути.
Для муравьёв эти десять тысяч лет означали конец мирного сосуществования друг с другом. Используя палки и камни, одни колонии начали истреблять другие. Это длилось со второго тысячелетия до третьего, и закончилось сокращением популяции вдвое при том, что ареал обитания вырос. Власть в племенах от охотников перешла к муравьям, которые посвятили свою жизнь войне. Но это было ровно до половины четвёртого тысячелетия, после чего охотники и воины вновь смешались между собой. Причины этого были просты- воевать было не с кем, а кушать хотелось всем. Естественно, придти и начать убивать себе подобных было легче, чем днями гоняться за добычей, и воинов было много, в то время как охотников- мало. Голод побудил муравьёв забыть о возможности междоусобных войн.
Большинство муравьёв старается переселяться на юг, а не на север. Поэтому там иногда ещё возникают ссоры между колониями, но истреблением они обычно не заканчиваются. Огонь из оставшихся колоний практически не распространяется в другие. Скоро погаснут последние муравьиные костры, если насекомые не научатся добывать огонь… | Тэфу. Создания, похожие на кальмаров. По началу, после выхода на сушу, они инстинктивно пытались отпугивать наземных хищников так же, как морских, но постепенно этот их рефлекс ушёл в небытие, ибо не был эффективен. Если хищник хотел сожрать кальмара, то препятствием для него служила скорее раковина, а не его активное сопротивление. Так было поначалу, пока тэфу не развились достаточно, чтобы избегать встреч с большинством хищников. Они научились делать на ветвях деревьев дома из листьев и лиан, используя свои щупальца. Затем их прогресс пошёл дальше- они сплетали лианы, отделяемые друг от друга при помощи камней, вместе и использовали их, как сети, связывая вместе. Мелкая рыбёшка проплывала через огромные промежутки спокойно, но вот крупная попадалось исправно. Её кальмары закидывали камнями и тыкали палками, пока та не умирала, и тогда они пировали.
Ловить крупную рыбу стало проще, когда у тэфу появились традиции создавать из гладиусов умерших собратьев оружие, скрепляя его при помощи лиан с палкой. Таким образом они отправляли умершего в его последний путь, и возносили хвалу чему-то, отдалённо напоминающему Ктулху. И облегчали себе охоту на местную фауну. Это произошло в конце этих десяти тысяч лет, перед тем, как тэфу догадались так же использовать и кости убитых ими животных. | | Ход 3. | Квалибри- странные создания, однако живущие рядом с ними не менее странные псевдочерви наконец смогли за несколько тысяч лет что-то у них понять. Не все племена, но некоторые стали активно с теми общаться. Появляющиеся вроде бы из ниоткуда новые слова вводили псевдочервей в недоумение. Диалог между квалибри и тем, кто его понимал, мог надолго прекратиться из-за того, что лягушка использовала новое слово. Виноваты были в этом в первую очередь отдалённые поселения. Они активно развивали речь, ритуалы, а так же у них появились первые в своём роде святилища. Это были постройки из земли, тины, глины и костей. Как родичей, так и добычи, которую они ловили. Представляли они из себя крутой холм, на вершине которого было довольно крупное отверстие. Оттуда по ночам доносилось редкое кваканье, довольно заунывное. Его разобрать псевдочерви не могли, но смогли понять, как именно лягушки называют новые появившиеся у них вещи.
Так же, вокруг своих святилищ квалибри любят устраивать насыпи, утыканные костями. Они выше роста псевдочервя или лягушки, а хищным животным бывает иногда трудно их преодолеть. Можно сказать, что таким образом квалибри отгородились от окружающего мира.
И всё же, стоит написать о соседях квалибри и их достижениях гораздо больше. Всему виной случай, но случай этот толкнул развитие этих существ много дальше. Пожар, который легко возник в сухом поселении псевдочервей, сильно бы навредил колонии, если бы тем не удалось спрятаться на мокром островке, наблюдая за тем, как их жилища охвачены пламенем. Горели в основном немногочисленные палки и инструменты, в то время как учинивший это червь до сих пор держал в руках камни. В этом племени лишь недавно научились обрабатывать их, и теперь часть поселения активно занималась сбором камней и изготовлением из них более прочных инструментов, чем из кости. По возвращению в поселение многих ждал ещё один сюрприз- дома из глины, потрескавшись от огня, не сгорели. А когда кто-то попытался сломать ставшее, как казалось, ненадёжным жилище, оно ни в какую не поддавалось.
К концу этой эпохи псевдочерви научились обжигать в больших кострах глину, перед этим размачивая её в воде и придавая своими конечностями ей форму. Иногда изделия трескались, иногда нет, но в них поселения хранили воду, иногда даже- еду, чтобы не класть на землю и не портить вкус грязью. | У белок, благодаря одному из племён, появилась традиция сжигать умерших вождей. К концу этой эпохи она оформилась в некоторых племенах в традицию сжигать всех усопших белок.
Благодаря активному использованию огня в охоте они первыми пришли к тому, что жарить можно не только шкуры животных, но и их мясо. Подобный способ обработки хоть и не делает его вкуснее, но его гораздо легче пережёвывать. Да и хранится оно немного дольше, чем сырое.
Так же белки, живущие в довольно прохладном климате, научились пользоваться шкурами, как одеждой, обматывая их вокруг себя. Для них это было серьёзным толчком к развитию, они смогли поселиться на тех территориях, что были раньше недоступны для них.
Для гигантских ящеров эта эпоха принесла много разного. Но не везде сдвиги были положительными. Резня в лесах, продолжавшаяся уже почти девять тысяч лет (считая от её начала в прошлой эпохе), пришла к своему завершению. Многие ящеры, которым надоело постоянно ожидать угрозы со стороны слишком агрессивных сородичей, ушли. Кто-то подался в лесостепь, туда, где племена были чужды розни. Кто-то ушёл в тундру. Совсем немногие подались в горы, но были и такие. Осталась лишь пятая часть тех ящеров, что некогда обитали в лесах. Но и для них войны закончились, они полностью избавлены от перенаселения.
Переселение на север, туда, где очень и очень холодно, вынудило использовать ящеров шкуры в качестве одежды, постоянно поддерживать свой огонь. Необходимость разведения как можно большего количества костров привело к тому, что ящеры открыли возможность разбивать один камень о другой, а так же создавать огню преграду, чтобы он не распространялся вокруг кострища, просто обкладывая его вокруг массивными булыжниками. Свои примитивные дома гиганты не могли строить в тундре, в которой поселились, поэтому большинство их племён расположились у подножий холмов, защищавших от ветра. Крупных животных тут было мало, но гиганты как могли приспосабливали их шкуры и кости для того, чтобы создавать преграды ветру. Они жили хоть и без крыш, но хотя бы за стенами.
В лесостепи, где ящеры могли жить спокойно, зародился культ пламени, вместе с обычаем сжигать тела умерших. Этот обычай не распространился в степи, ведь для этого надо было разжигать крупный костёр, который мог спалить большую площадь. В то время как оседлые ящеры всегда бдительно стерегли огонь. | Кто мог подумать, что две крупные грибницы будут соперничать друг с другом? Да все грибы знали, что это случится. И все, от охотников до королей, вспоминали о мирных временах с грустью. Во-первых, обе грибницы слились в одну. Во-вторых, севернее оказалось слишком жарко, к тому же, там неплодородная почва, и там грибница не росла. А южнее стоял жуткий холод. И грибы были вынуждены противостоять друг с другом на такой маленькой площади за то, кто возьмёт контроль над огромной грибницей. Каждый король старался вырастить вокруг себя как можно больше охотников и солдат, а солдаты и охотники постарше- оказаться подальше от королей, слишком амбициозных. Всё было хорошо, пока не произошло несколько очень важных событий, следовавших одно за другим.
Большой лесной пожар. Грибам он вселил страх к огню, что подпитывало их верования и толкнуло к развитию речи. Много мыслей накопилось, и долгоживущим грибам их надо было как-то выражать. А затем к этому же толкнул и повальный мор, который заразил грибницу. Выжить смогли лишь те части, что были наименее сильно с ней соединены. Грибов погибло не так много, но площадь, кормившая их, значительно уменьшилась.
Так же грибы научились использовать корни Тропотонов в качестве дубинок. Ну, а затем, и остальные палки. К тому же, они смогли научиться делать камни острыми.
Пожары научили грибы, что огонь можно сдержать, обложив его вокруг булыжниками.
Кукушки. Все уже запомнили, что птицей быть тяжело? Но им становится попроще. Они сумели освоить способы охоты и защиты своих гнёзд, используя камни и кидая их в своих врагов. Эффект стоящий- один метко пущенный камень нередко стоил жизни неосторожному хищнику, ведь кидали их с воздуха.
У муравьёв, благодаря их интеллекту, наконец появились составные инструменты. Камень на палке был отличным оружием, которым можно было забить жертву быстрее, чем загрызть жвалами. Достаточно было лишь размозжить голову одним метким ударом. Это появилось уже на седьмой тысяче лет этой эпохи, но лесные и лесостепные особи действительно во многом обогнали своих степных сородичей. Так же они научились обкладывать камнями костры, чтобы сдерживать распространение огня. А в конце эпохи они даже смогли научиться добывать его самостоятельно, при этом научившись раскалывать камни. Практика сигнализировать о своём присутствии пощёлкиванием жвалами так же стала поводом для развития этого способа передачи информации. | Крылатые млекопитающие сумели доказать, что являются лучшими хищниками в своём лесу. Они научились убивать своих жертв, пока та ещё не успела понять, с какой именно к ней стороне подбираются. Лук. Слабый, часто ломается, но… Множество выпущенных заострённых палок, и, если хотя бы одна попала удачно, то добыча поймана. Упростилось преследование, к тому же, наиболее опытные охотники подмечают, куда лучше всего попадать, чтобы животное умирало поскорее, и охотно делятся этим знанием с молодняком, стимулируя развитие речи.
Ничто не бывает без последствий, и речь, развиваясь, стала незаменима. У племён появились верования.В то время как на периферии до сих пор племена воюют друг с другом, в центре ареала общины охотно делятся между собой своими знаниями и обычаями, распространяя их на всё большую территорию.
Сухопутные кальмары равномерно развивались тысячелетиями. Их численность неспешно увеличивалась, а вместе с ней увеличивалось и количество способных на что-то умов. Тэфу быстро додумались использовать свои ставшие почти бесполезными чернила, собирая их в большие листы для того, чтобы наносить на тело татуировки. Таким образом они отмечали свои раны и социальный статус. Так же у них появились обряды и обычаи, связанные с охотой и огнём- они верили, что ночью возле разожженного костра появляются души их предков. На самом деле это были их собственные тени, но кого это волнует?
Из-за того, что тэфу уважали своих предков, те, кто умел разводить огонь (к середине эпохи кальмары овладели и этим) получили особый статус в племени и стали конкурировать с охотниками за главенство в общинах. | | Ход 4. | Лягушки с самого своего появления в этом мире подавали большие надежды. Они смогли выбраться за пределы болот, к морю, и дальше поселиться вдоль берегов великой реки, вальяжно протекавшей среди пустыни. Они могли общаться между собой, умели строить, чтили умерших. Но большего об этих созданиях сказать было нельзя.
Псевдочерви довольно активно развивались, в том числе благодаря плодотворному соседству с квалибри. Они по большей части переняли их язык и сильно усовершенствовали его за эту эпоху. Развитию речи сильно способствовало развитие изготовления инструментов- они научились делать топоры, предметы, помогающие ровнять почву, копья с каменными наконечниками. Их охота стала гораздо продуктивнее, но полностью черви смогли отказаться от миграции после того, как научились распространять ягодники. У них появился запас постоянной пищи, которую можно было есть, даже если охота не давала плодов. Письменность псевдочерви так же частично переняли у квалибри. Только использовали они для этого необожженную глину, которую потом клали в огонь, чтобы сохранить табличку. Их буквы были сильно похожи на те чёрточки, что оставляли лягушки повсеместно.
Племена псевдочервей сильно разрослись. Некоторые, что находились близко друг ко другу, сливались в одну большую общину. Власть и авторитет в них по-прежнему принадлежали охотникам, но постепенно уходила от них, ведь черви теперь не так сильно зависели от их успеха. Правда, пока не было тех, кто пришёл бы им на смену. |
1|2К списку тем
|
