Форумы-->Творчество-->
| Автор | Работы на конкурс "Стань Франкенштейном, создай своего монстра" |
|---|
Работа №1.
Некромант сидел в своём замке, погружённый в раздумья. Уже двадцать восемь лет идёт война с живыми и конец её далёк. Но что может значить время для того, кто уже перешагнул за грань смерти? Ничего. Заботило другое - живые постепенно побеждали. Возможно не сейчас, и даже не через десять лет, но однажды они победят. Орды скелетов и зомби сметает людская конница, вампиров и призраков сжигают маги, могущественных личей и ужасающих духов смерти отстреливают эльфы, а костяных драконов перемалывают гномьи осадные орудия. Итог войны будет один, если не придумать что-то. Простого оживления тел уже не достаточно, мёртвое воинство более не внушает страх.
«Возможно, стоит попытаться выжать максимум пользы из фрагментов тел, а не из тела целиком». С этой мыслью некромант поднялся и отправился в самую большую из своих лабораторий. Проходя по коридорам, он уже мысленно ставил эксперименты, пока не добрался до одного из наиболее часто посещаемых помещений.
Лабораторией оказалось просторное помещение с тридцатью клетками, в которых сидели ещё живые подопытные для экспериментов, большим рабочим столом, шкафом, наполненным различными пыточными и рабочими инструментами, отличия между которыми были слабо уловимы. Прохаживаясь вдоль клеток, некромант выбирал материалы для своего будущего детища.
«Итак, сперва туловище. Гномье будет в самый раз – крепкое, мощное, плотное. Но размер маловат, придётся взять несколько, Лучше четыре.
Теперь руки. Нужно копьё и секира. И очень большой щит. гномьи слишком коротки, нужны подлиннее. Человек сойдёт. Две левых и две правах как раз достаточно. А гномьи можно под щит приспособить, если немного увеличить длину. Четыре левых хватит.
И, наконец, ноги. Существо получится большим, нужна устойчивость. Гномьи не подойдут, слишком коротки. У эльфов ноги слишком хрупкие. Человечьи в самый раз будут. Но двух явно мало. Может шесть? Или восемь? Лучше восемь.»
Окончив свои размышления, некромант вызвал десяток скелетов и принялся их руками воплощать свою идею. Будто дополнительными пальцами на своих руках, он руководил скелетами. Они вытаскивали пленных из клеток и отрезали необходимые части, а потом принялись собирать из них новое существо.
Два дня они сшивали мышцы и кожу, переставляли кости, ломали, резали и сшивали заново. И вот наконец некромант был доволен результатом. Квадратное туловище из четёрых частей гномов, опиралось на четыре ноги, каждая из которых была сшита из пары человеческих. Шесть рук держали оружие и щит: справа две сшитых вместе руки держали огромную секиру, две руки, одна из которых (изначально левая) торчала из середины туловища спереди, а другая – сзади (изначально правая), держали копьё с трёхгранным шиловидным наконечником, и две длинные гномьи руки слева, каждая сшитая из двух обычных, держали огромный деревянный щит, больше похожий на ворота небольшой крепости, который скрывал монстра полностью. И всё это венчали три головы: гнома, человека и эльфа. Заключённые в них души тех, кого использовали в качестве строительного материала, заставляли головы вопить, постоянно терзаемые агонией.
«Это… прекрасно,» - вымолвил некромант, и его полуистлевшие губы расплылись в улыбке. | Работа №2
Монстры внутри нас
Все мы когда-либо разговаривали сами с собой, задавали себе вопросы и сами же на них отвечали. хм, а на самом ли деле это мы себе отвечали?
Время близилось к обеду, по выложенному белым кафелем коридору больничного корпуса прохаживались пациенты. Некоторые стояли у зарешеченных окон и смотрели на улицу, при этом что-то бормотали про себя. Медсестры спешили по своим делам, санитары же наблюдали за порядком. Майк неспеша шагал по коридору, погрузившись в раздумия. Навстречу ему шел доктор Нортон, улыбнулся и поприветствовал:
– Доброго дня, Майк.
– Доброго, коллега.
– Как ваши дела, сегодня чего-то интересного не замечали?
– Все в порядке. Ну как обычно, в отделении ничего особенного не происходило, разве в седьмой палате больного в изолятор определили.
– Хорошо. Ну если что – говори, с радостью помогу.
Доктор Нортон пошел дальше, а Майк остановился у окна, оперся руками на подоконник и посмотрел на улицу, на зеленые деревья больничного двора. Предстоящая операция никак не шла ему из головы, это было рискованное дело, и в то же время очень важное. От результата зависела вся его дальнейшая судьба.
– О чем так задумался, Майк? – послышался знакомый голос.
– А, это ты, Георг. – отозвался Майк не оборачиваясь. – Да все думаю о сегодняшней операции, волнуюсь очень.
– Майк, я, как капеллан и служитель церкви, прошу тебя, не делай этого, откажись, пока не поздно.
– Нет, я уже решил, и все уже подготовлено. Рэй очень долго ждал этого, и теперь я наконец смогу ему помочь.
– Рэю не помочь, он слишком агрессивен и неуправляем, ты сделаешь ему хуже.
– Я его вылечу! Стоп, это тебя доктор Нортон подослал? Я так и знал! Он боится, что мой успех пошатнет его карьеру, и я добьюсь мирового признания!
– Его доводы справедливы и обоснованы, Рэю не помочь уже..
– Да кто он такой?! Он всего лишь психиатр, а я нейрохирург, и мои познания в психохирургии намного больше его! А успех откроет новую эру в медицине! А Рэй станет знаменитостью!
– Это опасно, играть с его сознанием.
– Я знаю что делаю, Георг, и я все уже решил.
– Будь по твоему. Ты всех нас погубишь. Видит Бог, я предупреждал тебя.
Майк развернулся и зашагал по коридору в сторону операционного блока.
Спустя два часа. Комната, стены из белого кафеля, посреди комнаты на стуле сидит Рэй, напротив него в стену вмонтировано широкое зеркало, под ним раковина. Рэй – мужчина средних лет, довольно худой, но жилистый, с множеством шрамов на теле и бегающими глазами. Череп обрит наголо, на плечи накинута белая больничная пеленка. Рядом стоит столик с инструментами. Майк приготовился, взял в руки инструменты и взглянул перед собой. В зеркало на него укоризненно смотрел Георг. Первым делом Майк сделал укол, а затем начал скальпировать череп Рэя, чтобы открыть место для трепанации. И тут все пошло наперекосяк, Рэй заметался на стуле, подскочил, схватил столик и начал громить все вокруг. | ***
Была уже глубокая ночь, когда доктор Тэрри Нортон вошел в свой кабинет в больнице. Включил свет, замкнул за собой дверь, взял с полки стакан и бутылку коньяка, прошел за стол и устало опустился в кресло. Сегодняшнее ЧП поставило на уши всю больницу. Из-за припадка агрессии одного из больных пострадало несколько пациентов, медсестра и санитар. А ему теперь грозило служебное расследование. Он налил себе коньяка, выпил немного и взял из стопки личных дел пациентов одну папку, открыл и принялся читать последние заключения. Затем откинулся в кресле и тихо заговорил.
– Сколько же демонов иногда кроется внутри человека, в его сознании. Каких монстров мы сами выращиваем, сами того не ведая. Мне следовало догадаться, что Майк Маэрс что-то замышляет, уж слишком тихо и подчеркнуто вежливо он вел себя последнее время. Он сам предрешил свою судьбу этим поступком.
Доктор Тэрри Нортон придвинулся ближе к столу, взял дело и начал писать заключение – после длительной ремиссии у пациента наблюдалось обострение, случился приступ агрессии, серьезно пострадали четыре человека, ввиду предыдущего диагноза пациент признается социально опасным, психологически нестабильным и подлежит проведению лоботомии. Затем достал из ящика стола бумаги с направлениями и принялся писать назначение для проведения лоботомии, в графу пациент вписал имя Майк Маэрс. Подписал его и поставил печать. Направление вложил в дело, закрыл его и на титулке прочитал вслух: имя – Майк Маэрс, диагноз – маниакально-депрессивный психоз, суицидальные наклонности, расщепление личности, установлены три личности – Майк, Георг и Рэй, последний крайне агрессивен и нестабилен. Доктор снова отпил коньяка, откинулся в кресле и уставился в потолок.
– Эх, жаль последние тесты показали ухудшение, а ведь он уже шел на поправку. Мог бы предвидеть, что так случится. После сегодняшней попытки сделать себе трепанацию отточенной ложкой и обломком трубы, а так же нападения на персонал и пациентов у меня не было выхода, кроме как направить его на лоботомию. Очень жаль, особенно Георга, он был самой спокойной и здравомыслящей личностью.
– Да, Георга жаль, мне очень нравились разговоры с ним.. – тихо проговорил Кайл Нортон | Работа №3
Рождение Некроманта.
День первый.
Меня всё-таки поймали… Инквизиторы. Солнце – печёт. Наверное, сегодня я умру – слишком много крови потерял… Ноги и руки приколочены к пентаграмме – они думают, что так они изгонят демонов, что внутри меня – глупцы: я не маг, и никогда им не был! Всю жизнь я потратил на изучение древних манускриптов, но не сумел совершить по ним ни одного ритуала; преуспел лишь в приближении своей гибели… Чудовищная ирония…
День второй.
Я всё ещё жив. Кровь на руках и ногах засохла, к постоянной боли привыкнуть невозможно – поскорее бы Аид забрал меня! Над головой кружат вороны – ждут своей трапезы. Что же, пусть ждут ещё – надеюсь, мой ученик проберётся ночью и вызволит меня…
День третий.
Ученика приколотили рано утром – он прожил ещё около 4 часов… Голод – я смог обуздать его: сначала я представлял, как мысленно я ем лучшую пищу и пью изысканные напитки, но голод всё не проходил. Тогда я стал мыслить себя как бестелесного духа, это помогло, но ненадолго – слишком сложно концентрироваться на пустоте. Следующим шагом я вообразил себя духом, который питается страданиями других: я наблюдал, как корчится в муках мой юнец-ученик и мысленно пожирал его боль. Голод прошёл почти сразу, а руки и ноги стали ныть намного меньше. Ученик умер – и я стал представлять его муки – мой дух продолжал питаться, а я – жить.
День четвёртый.
Пришёл палач снимать ученика и меня. Он думал, что я уже мёртв, глупец! Недоумок долго смотрел на моё истерзанное тело, затем взял топор и двинулся в мою сторону – живых снимать с пентаграммы запрещено. Очень забавно было наблюдать за тем, как этот гигант искривился в гримасе боли и ужаса, когда я посмотрел ему в глаза. Я практиковался всю ночь перед этим (сон меня не брал) , я внушил бедолаге, что его суставы выворачиваются наружу, а кости ломаются как соломинки – одна за другой. Он очень страдал – мой дух насытился его болью сполна, прежде чем бедолага упал замертво. Я внушил ему, что он умер – и он умер. Духу во мне было уже мало питаться страданиями других – когда палач умирал, я мнил как его душа покидает его отвратительное тело, и мой Дух – пожирает её. | День пятый.
Я не чувствовал больше никаких земных тягот. Напротив – могущество моё возрастало с каждой поглощённой душой. После палача наведывались рыцари – около дюжины. Я воображал себя кукловодом – и я был кукловодом, дергая за ниточки этих закованных в броню кукол, когда они яростно уничтожали друг друга, а их бессмертные души низвергались в меня. Что мне теперь голод и страдания, когда я могу повелевать всем этим у себя и других?
День шестой.
В этот день меня посетил паладин. Я не мог внушением избавиться от него. Тогда я стал изрыгать поглощенные мною души в поверженные тела. И тела поднимались. Мои творения окружили монаха-паладина, и после короткого боя растерзали его на части. С каждой выпущенной душой ко мне возвращались мои телесные мучения, во сто крат усиленные, но когда пал паладин и его дух растворился в моём – всемогущество моё стало практически безграничным: я сумел вызволить душу ученика из Стикса, когда перевозчик-Харон уже перевозил его на другой берег, и вернуть в его тело. Безграничная власть, обретённая мною требовала безграничного возмездия…
День триста шестьдесят пятый.
Год. Уже год мой мятежный Дух сеет смерть и пожинает её плоды в этом навлёкшем на себя проклятье королевстве. Сначала мой отряд из дюжины немёртвых рыцарей, разлагающегося палача и лича-ученика полностью вырезал деревню крестьян. Все их души были подняты в виде вооружённых солдат на военном кладбище… После того, как моё воинство вырезало под корень все деревни королевства – количество моих приспешников выросло настолько, что на одного солдата короля приходился десяток их умерших собратьев. Через три месяца армия нежити уничтожила основную армию живых, а ещё через два – я уже носил корону поглощённого мною короля. И вот – настал день, когда мои духовные практики, и порабощённые души позволили мне высасывать жизнь из людей, не умерщвляя их физически. Я собрал всех живых на городской площади, и взмывая над ними – приступил к утолению неутолимого голода: сотни душ тоненькими полупрозрачными нитями устремились в развёрзнутые чрева Духов, что расплодились внутри меня, и уже не ясно было: я контролировал их, или они – меня.
Год. За год порочная страна порочных людей превратилась в мёртвый город - Некрополис. Рад ли я своей мести? Нет, ибо я давно позабыл, что такое радость. Чудовищное количество душ, поглощенное чудовищным количеством Духов внутри меня превратили меня в нечто, не описываемое на языке смертных. Я – Некромант. | Работа №4.
************************************Пролог***********************************
С виду обычный человек: руки, ноги, голова, туловище и прочие принадлежности присутствовали, как подобает. Рост выше среднего, телосложение тощее, но крепкое, скорее всего мужчина. Взгляд тяжёлый. Обычно именно так описывали убийцу немногочисленные свидетели его преступлений. Иногда добавляли, что он был одет в серый плащ и шляпу. Больше никаких улик у капитана Майерса не было. Да, дельце ему досталось то ещё...
***************************Современный Франкенштейн**************************
Капитан взял со стола протокол, составленный его коллегами, с места преступления и внимательно с ним ознакомился: «Место преступления: подземка. Жертва: белый человек средних лет. Способ убийства: сброшен под прибывающий поезд. Мотив: неизвестен». Пятый случай за месяц. Каждый раз разные жертвы. Сперва женщина пожилого возраста, потом юноша, следом чернокожая женщина с ребёнком (ребёнок, хоть и лишился ноги, но остался жив), в завершении мужчина азиатской внешности с белой тростью, и теперь это. Где связь? И каждый раз случаи происходили на разных станциях, вне зоны видимости камер наблюдения. Действовал явно профессионал. Майерса стало клонить в сон, взглянув на часы он осознал, что слишком сильно задержался на работе и дома его уже заждалась жена. Сняв со спинки стула плащ, напялив шляпу, дабы не промокнуть под проливным октябрьским дождём он двинулся в сторону дома.
Весь путь его не покидали мысли о деле. От его раскрытия завесила его дальнейшая карьера. Майерс спустился в подземку, до дома три станции без пересадок. Народу было крайне мало, время уже клонилось к полуночи. Стоя на платформе Майерсу бросился в глаза странного вида человек, очень похожий на него самого. Поначалу, не придав ему особого внимания, он даже не заметил, как тот аккуратно пристроился позади него. Послышался гудок прибывающего поезда…
Всё произошло слишком быстро: человек позади Майерса даже не успел понять в чём дело, тот, кто был перед ним резко развернувшись схватил его за шею, сдавив кадык и упершись второй рукой в спину, сильным движением рук направил его обмякшее тело под мчащийся поезд. Скрежет колес об рельсы, гудение сирен, крики немногочисленных свидетелей и страх в глазах машиниста было последним, что он услышал и увидел перед ужасной кончиной…
************************************Эпилог***********************************
Сидя дома у электронного камина, гладя своего любимого бультерьера и выкуривая весьма дорогую кубинскую сигару Майерса бил экстаз. Он весь горел от удовольствия, по его жилам словно текла не кровь, а раскалённая магма. Клубы дыма наполняли его лёгкие умиротворением, с каждой затяжкой он будто уплывал мыслями в своё далёкое прошлое. В то время, когда он рос среди таких же беспризорников, как и он в детском приюте, в то время, когда он вместе с друзьями издевался над другими более слабыми детьми, в то время, когда он мучил беззащитных животных, заставляя их страдать. В то беззаботное время, когда его сверстники дали ему прозвище «Франкенштейн», и хоть тело его было единым - душа его состояла из сотен склеенных между собой мелких частиц чистейшей злобы, ненависти и презрения… | Работа № 5
Мать.
Магдалена Николаевич Яичко была маминой дочерью и папиным сыном. И если вы вдруг думаете, что ваша жизнь полна неприятных ситуаций, а сами вы несчастливый человек… Я уверяю вас, вы просто не встречали Магдалену.
Во-первых у него не было одной ноги, ее он потерял во время войны во Вьетнаме. Вот незадача, родился в Османской Империи, а призвали служить во Вьетнамскую Народную Армию.
Во-вторых, Магдалена, как и любая женщина, сильно хотела детей, да и свадьбы в целом.
С этим ее желанием было связано не мало курьезных случаев. К примеру, еще на той неделе, вовсе уж отчаявшись получить хоть какого захудалого муженька, Магдалена отправилась в местный кафетерий-рюмочную-пивной ресторан.
Еще с порога она увидела мужчину, лысоват, пузатенький, зато в пальто и с усами. Солидный. Магдалена выпил из своей фляги бодрящего напитка, набрался храбрости, подошла к мужчинке и прямо в лоб ему сказала:
- Высота горы Джомолунгма 8848 метров над уровнем моря…
- Простите, не могли бы вы не прижиматься губами к моему лбу?! – возмутился мужчинка, отпрянув и протирая лоб платочком.
- А вот мое желание выйти замуж еще выше! – закончила фразу Магдалена, лизнув мужчинку в щеку.
- Что, простите? – мужчина заботливо протер и щеку.
- Говорю, давай поженимся! – Магдалена вовремя поняла, что лизать еще не полученного мужчину не стоит, это может слишком испортить ему аппетит.
- Право, ну Магдалена, все же знают, что вы… что вы… Ну… Вы… - мужчинка замялся, видимо, ожидая, что его поймут без слов.
Но Магдалена, хлопая глазами полными внимания, старательно слушал мужчинку.
- Вы – Монстр, вы уродливы, уж простите меня великодушно, но вы же и сами это знаете, право, - мужчина выпил-таки содержимое своего бокала, и решил, что терять нечего, - вас не раз побивали камнями и линчевали, стараясь изгнать из города. Вас, простите, обходят стороной плешивые дворовые псы. Да что там псы! Вас комары не кусают!
- Так вы об этом, - Магдалена удивленно ахнула, - извольте поинтересоваться, неужели вам действительно так важно, когда начать называть жену жабой? Прямо сейчас или через пятнадцать лет, я не понимаю.
- Дда, вот именно это, вот прямо именно это и имеет значение. Поэтому, простите, но жениться я с вами не стану и точка! – мужчинка даже слегка прихлопнул по столику ладошкой.
Магдалена отвернулся от мужчинки, его никогда не ранили подобные отказы, он свято верил, что палка раз в году стреляет, а Магдалена выходит замуж раз в столетие.
Взгляд нашего героя пал на новую жертву. За крайним угловым, загаженным семечками и свиными отрубями, столиком сидел вдрызг пьяный мужик. Понадеявшись на степень опьянения, Магдалена трусцой устремился к добыче.
- Здравствуйте, а вы верите в бога? – Магдалена решила начать разговор с высоких материй, к тому же, если будущий муж обещал быть пьяницей, то лучше бы ему быть хотя бы набожным.
- О, - мужик едва смог свести оба глаза на одной точке, - а вот и ты, пришла…
- Да, вот она я! – Магдалена была поражена, впервые ее прихода хоть как-то, но ждали.
- А жена говорила мне завязывать, говорила, что ты придешь, - мужик попытался почесать затылок, но почесал стену сзади себя.
- Так вы женаты? – огорченно спросила Магдалена.
- Да, женат, - с какой-то гордостью заявил алкоголик.
- Вы уж простите, я тогда пойду, - Магдалена встала из-за столика и двинулась к выходу.
- А я жене говорил, белочка к женатым не приходит! – прокричал ей вслед алкоголик и припал в страстном поцелуе к столику.
Магдалена снова плакала, сидя в своей комнате на протлевшем диванчике. В руке у нее было зеркало:
- "Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи: я ль на свете всех милее, всех румяней и белее? - глядя в начищенный до блеска поднос (обычные зеркала постоянно трескались, пугаясь отражения Магдалены), вопрошала рыдающая Магдалена.
К слову, умей зеркальце говорить, румяность и бледность оно бы подтвердило. Ведь одна половина лица Николаевича была румяной как бурак, а вторая белой, как колонны афинских храмов. | В детстве отец Магдалены любил дать сыну поиграть с включенным утюгом, сын в свою очередь не был столь силен, что бы самостоятельно снимать игрушку с лица. Что до матери, та очень любила прихорашивать свою дочурку, но вот дочурка этот процесс не любила, и постоянно отворачивалась. В итоге на одной из щек образовался намертво прилипший слой белил.
- Магдалена, вы же совершенно бесчувственны, какие Вам дети? – говорил ей один из женихов, пятясь назад.
Этого она поймала в подворотне, и упускать добычу намерения не имела.
- Как это я бесчувственна?
- Вот вспомните, вы же не расплакались, когда случилась та история с котиком, пневмопистолетом и нерадивым ветеринаром, - мужчинка говорил и продолжал пятиться, - вы не расчувствовались когда Левран… ушел… рыцарь порубежья…цитрамон… любящая палка… караси, она его ждала, а он… серп и молот!
- Послушайте, я буду хорошей, чувственной отцом! Мне всего-то и нужно пятнадцать детишек, - Магдалена наступала, не слушая отговорок.
- Что?! Это же целых пятнадцать раз! – мужчинка судорожно сглотнул, поняв, что уперся в стену тупика.
- Обещаю рожать тройнями! – с этим криком Магдалена двинулась на решительный приступ.
Но мужчинка нашел в себе скрытые силы и разом перемахнул через пятиметровую стену.
Тогда Магдалена плакала и гладила свою бороду. Она неслась по улицам, глядя под ноги невидящим взглядом. Ударяясь о столбы и мусорные урны, она разнесла половину центральной улицы, пока наконец не уперлась в крепкую мужскую грудь, приятно самортизировавшую ее тяжелую голову.
- Здравствуйте, куда несетесь? Неужели опять раздают бесплатные обеды у Либерманна? – раздался приятный баритон.
Магдалена поняла, что при этом ее лизнули в щеку. Сразу же засмущавшись, она потупила взор, не решаясь как следует разглядеть собеседника.
- Знаете, у вас очень вкусные белила, прямо как сахарная пудра, только белила, - продолжал разговор незнакомец, - меня зовут Казимир Владимировна Скоровозка, а Вас?
- Магдалена Николаевич Яичко.
Они взялись за ноги и ускакали в закат. | Работа №6.
Ученые всегда хотят увидеть что-то новое. Мечтой была сделать такого существа, который и в войне, и в мире защищал бы людей. Но надо ли?
И вот наконец улыбнулась удача! Формулы, пробирки, тексты, факты... Ну вот, опять не получилось. Очередной образец прожил лишь на минуту дольше предыдущего.
Володя вышел из кабинета и побрел в столовую. Еда была вкусная, но на душе все равно сидел маленький умерший образец. "Зачем? Зачем я создаю этого монстра? Он ведь сильнее всех нас будет!" Доев свою еду, он продолжил эксперименты.
О, чудо! Наконец! Кажется, он выжил! Какой же он милашка.
Цветом он черный, с красными полосками(как у зебры), размером с мышь. Есть маленькие когти, большие уши и маленькие глаза. Глаза! В них горит жизнь и радость. Они полны любви. Вспомните щенка(у него такие же глаза).
Володя смотрел на него и думал о прошлом и будущем. "Какой же ты милый. Я назову тебя... Рекс. Да, Рекс." Они долго общались, но вдруг Рекс упал и запищал. Ученые окружили его. Володя вышел.
Примерно через час его позвали. "Скажите! Рекс выжил?"-"Нет."
Как печально. Смотреть на своих детей и видеть их смерть... "Хватит! Больше никаких экспериментов. Я больше не хочу терять то что мне дорого." | Работа №7.
Что ты несёшь в себе, душа?
В ней больше красоты или уродства?
Где та шкала, которая б смогла
Помочь отмерить долю сумасбродства,
Где сито - отделить добро от зла?
Ведь мы с рожденья все не Франкенштейны,
И души получаем целиком,
Они чисты, и вовсе не затейны,
А судьбами заполнятся потом...
Душа - субстанция бессмертья,
В ней сущность наша, жизни благодать.
Там: чувства, мысли, ощущенья;
Есть даже воля - тело побеждать.
Душа - не полигон экспериментов,
В ней Ангелы и Черти не живут.
Она - сосуд житейских сантиментов,
Которые и есть вся наша суть.
Я верю: души - маленькие птицы,
Они, как мотыльки, летят на свет.
Летят: к любви, как Феникс, возродиться;
Друг с другом слиться - одолеть семь бед.
Не заселите в душу монстра злого,
Который рвётся дальше жить в аду.
Я пожелаю вам пути иного:
Любите жизнь, отчаянно, одну! | Работа №8.
Жизнь Дрейка:
День первый.
Темно. Чёрный покров укутывает меня как заботливая мать ребёнка. Хорошо и спокойно. Я слышу голос. Он о чём то говорит, но слов я не понимаю… Но само его звучание прекрасно. Я готов слушать его целую вечность.
День четвёртый.
Я вижу. Это удивительное чувство, которого раньше я не знал, и я смотрю и смотрю, стремясь наверстать упущенное время. Мои глаза не мигают – тонкая прозрачная плёнка защищает их – поэтому я могу наслаждаться своей новой способностью целый день. Я вижу Её – она приносит мне пищу, а также что то говорит тем самым голосом, который я слушал. Она гораздо больше меня, но мне не страшно. Я знаю – она добрая, и не загрызёт меня.
День двадцатый.
Я стал гораздо сильнее – я чувствую это. Когти изогнулись и заострились, а тело покрылось защитными пластинами. Все шесть глаз видят несравнимо лучше, чем в первые дни, а раздвоенный язык, спрятанный между двумя рядами конических зубов, способен улавливать самые тонкие запахи, особенно ни с чем не сравнимый аромат свежего мяса…
Она уже не кажется мне большой – я крупнее, а уж мои клыки несравнимо лучше, чем у неё. Но у меня и в мыслях нет тронуть Её.
День сороковой.
Меня зовут Дрейк, так она называет меня. А она – профессор Элизабет Грин, такие звуки при встрече с ней говорят другие. Других я увидел недавно – мне стало тесно в помещении, где я жил, и мы переехали, как сказала она, на природу. Там гораздо просторнее – я могу бродить по восхитительно мягкой траве, разминая лапы, или просто отдыхать под лучами солнца, дающими мне силу. Правда, моя территория ограничена – Она запретила мне заходить за то, что она назвала колючей проволокой. При этом она добавила, что “эти живодёры из тайного отдела” пропустили через неё ток, и я умру, если коснусь её.
Я уже касался проволоки, и ничего не чувствовал, кроме забавного ощущения лёгкой щекотки. Но заходить за огороженную территорию всё равно не буду – чтобы не расстраивать Её.
Другие меня раздражают. Они смотрят на меня, и я чувствую, как их взгляд излучает смесь страха и какого то предвкушения. Что им нужно от меня? Как они меня злят! Жаль, что Она запретила мне съесть их.
День пятидесятый.
Я стал ещё больше, а панцирь ещё прочнее. Кроме того я выяснил, что на моих боковых шипах есть жидкость, разъедающая всё, к чему она не прикоснётся. Интересное открытие. Но надо быть очень осторожным, чтобы не задеть Элизабет.
Очень хочется есть. Мяса привозят мало. Она плачет и говорит странные слова – “порезка бюджета”, “давление спецслужб” и так далее. Слушать Её голос приятно, и всё таки словами сыт не будешь | День шестидесятый.
Последнюю неделю был печален. На спине выросли два странных отростка, абсолютно бесполезные, только мешают. Она убеждает меня махать ими – странное и бесполезное занятие, но чего не сделаешь ради Неё… Есть хочется ещё больше.
День семидесятый.
О, это восхитительное чувство полёта! Сверху открываются такие просторы! Я вижу очень много других, в зелёных пятнистых шкурах. Они суетятся, смотрят на меня, издают странные звуки. Снова тот странный взгляд из смеси страха и предвкушения. А за ними раскинулся бесконечный лес, в котором, как я чуял, прячется очень много вкусного мяса. Я полетел туда, но зов Элизабет заставил меня вернуться. Очень жаль, что не удалось поохотиться, но зато мне впервые дали еды вдоволь.
Правда Она плакала и говорила, что финансирование проекта взяла на себя армия, и это очень опасно, но я не понимал, о чём она говорит. А мясо было просто восхитительное.
День восьмидесятый.
Я сражался с большим зверем, также как и я покрытым панцирем. Он грозно ревел и изрыгал пламя из узкой круглой пасти. Другие называли его “роботоризированное самоходное орудие”. Это существо напало первым, но не рассчитало свои силы – я обрушился на него сверху и прорвал его панцирь своими когтями, а кислота довершила дело. К сожалению, съесть моего врага было нельзя – на вкус он был похож не на живое существо, а на металлический контейнер, который я однажды проглотил по ошибке.
Другие после этой битвы сказали, что испытание прошло успешно. А их глаза ещё сильнее излучали страх и алчность.
Её я вижу реже, только по вечерам. Она печальна. Но она меня по-прежнему не боится, хотя я стал ещё сильнее. Она единственная, чьи глаза не излучают страха при взгляде на меня.
День девяностый.
Теперь у меня много имён. Другие называют меня: “чудовище”, “адская рептилия”, “оружие нового века”. И только Элизабет говорит старое имя – Дрейк.
Всё время я нахожусь на территории, которую другие называют “полигон”. Я учусь убивать странных безвкусных зверей. Некоторые из них большие, неуклюжие, с длинными рылами. Другие, как и я, умеют летать, но их крылья неподвижны. Они все пытаются ранить меня, но я почти не чувствую их ударов. С каждым днём я уничтожаю их всё быстрее. Мяса дают вдоволь, а ежедневные бои служат неплохим развлечением, так что живётся мне неплохо. Жаль только, что Она с каждым днём становится всё печальнее.
День сто первый.
Скучно и голодно… Бои прекратились, мяса почти не дают. Другие бестолково бегают, в каком то смятении. Слышны бессмысленные фразы про “проклятые СМИ” и про то, что нужно “заметать следы”. Она в этот день так и не пришла. А вокруг моего вольера скопилось множество других, с палками, которые, как я знал, плюются огнём.
День сто второй.
Я услышал её зов. Она была далеко за оградой, но она звала меня. Я проломил защитный купол и взмыл в небо. Другие с земли посылали мне вслед свой огонь, но я даже не чувствовал его.
Я нашёл её в лесу вместе с толпой других в белых халатах. Их окружила толпа существ в зелёной шкуре и уже готовилась убить своих жертв – я видел это по кровожадному блеску в их глазах и по тому, как они держат свои палки.
Они не ждали удара с неба, и я быстро расправился с ними, и только потом вспомнил, что Она запретила мне убивать других. К счастью, она так рада была меня видеть, что не ругалась.
День сто четвёртый.
Я абсолютно один. Она приказала мне лететь на юг и жить в лесу, не показываясь на глаза другим. Она обещала, что найдёт меня там.
День сто пятый.
Меня обнаружило летающее существо, из тех, с которыми я сражался на полигоне. Я убил его, но оно рухнуло в лес, и тот загорелся. Придётся искать другое укрытие.
День сто шестой.
Их слишком много… Десятки металлических тварей кружатся вокруг меня и атакуют. Одно крыло уже почти не машет, передняя лапа перебита. Очень больно. Внезапно чувствую вспышку, яркий свет, а потом весь мир покрывает темнота. Как и в день моего рождения она укрывает меня своей спасительной вуалью. Боль уходит… Наступает покой… Жаль только, что Она будет | | Жаль только, что Она будет искать меня напрасно. | Работа №9.
---------- бодигард ----------
1-й день
Пришел в себя. Боли нет. Удивительно, даже свет глаза не режет. Как-то подозрительно вокруг чисто, не похоже на хирургию - слишком обстановка богато выглядит. Где этот прибацаный врач и его грудастая глупая медсестра? Подходит какой-то субъект, плохо вижу, плывет перед глазами.
- Игорь Петрович, он проснулся! - Голос молодой, надрывистый.
- Иду Степа, иду, - размеренная интонация, дядя в почтенном возрасте. - Ну что ты, галуба?
- Слышь, хрен старый, как я тебе галуба!? Где я!? Ты кто!?
- Стёпачка выключай, доработаем его еще.
Гаснет свет.
2-й день
Яркий свет. Помещения. Люди. Кто-то обращается ко мне, что-то говорят. Трудно понять, что хотят, трудно сориентироваться, трудно думать ...
3-й день
- Как ты считаешь, когда именно человек осмысливает свое бытие? - спрашивает тощий молодой в очках.
- Проблема бытия актуализируется тогда, когда происходит кризис основ жизнеустройства человека, когда его существование теряет определенность, стабильность, надежность, ясность, - я даже сам удивился от своего ответа.
- Как грамотно оно излагает свои мысли.
- Не оно, а "Бодя в гадри" 3-й версии, - самодовольно улыбается пожилой мужчина.
- Да хоть Вася в авангарде. Игорек, мне нужен результат в сам знаешь на когда, - сказал низкий толстячок, слегка картавит.
- Борис Исаакович, все будет в лучшем виде!
- Смотри мне.
4-й день
- Ну что теленок, готов? - очкарика так и прет от своей дерзости.
- Так точно! - отвечаю сухо, коротко.
- Упал отжался.
Выполняю. Движения четкие, слаженные. Никакой суеты и лишнего движения. Неужели это я?
- Вставай, принимай ням-нямку.
- Есть.
- Не есть, а пить - сам и ржет над своей шуткой, как сухая мумия в конвульсиях.
Сажусь за стол, открываю банку, из которой воняет как из канализации, и выпиваю все залпом. Откуда я знаю, что именно эту банку надо было открыть? Их же тут с десяток разных.
- Стёпачка, как успехи? - заходит старик.
- Игорь Петрович, все как доктор прописал, - улыбается очкарик.
- Ма-ла-дец, - по слогам произносит дедуля, - садись пять.
5-й день
Наконец увидел свое тело без этой дурацкой пижамы - я в шоке! Куча швов, причем ни один не болит. А самое главное - где взялись все эти мышцы? Как для человека, что большую часть жизни провел за игрой в покер и, как результат, оказался на хирургическом столе с пулевыми отверстиями в теле, достаточно интересный вопрос?
Ловлю себя на мысли, что у меня совсем нет мыслей.
6-й день
"Гуляли" лабораторией. Думал, такое только в кино показывают. В подвале оборудованый тренажерный зал. Интересно для кого? Старого старичка или худющего очкарика? Был приятно удивлен, с какими весами работал! Поехали в тир. Выбил 8 из 10. Старик сказал, что нужно мне поменять глаза, взять в снайпера, что валяется в подвале. Очкарик одобрительно машет гривой.
7-й день
Двое моих лабораторных "приятеля" подогнали мне шикарный строгий костюм, темные очки, броник, портупею и радио с наушником в ухо. Краем глаза увидел себя в зеркале - Джеймс Бонд отдыхает! Только, вот гады, наголо побрили.
Пришел Большой Бо, так за глаза обзывают своего заказчика лабораторные крысы.
- Борис Исаакович, все готово, все готово, - льстиво улыбается старик.
Инструктаж, выход в люди. | | тема закрыта by Glamur-2 (2015-09-14 21:40:47) |
|---|
К списку тем
|
